«Мама, верни меня в приют»

Недавно моя знакомая решила взять в свою семью ребенка-сироту. В ее жизни так случилось, что к 45 годам она осталась одна. Трагедия унесла сына, после чего отношения с мужем рассыпались. Женщина много лет интересовалась жизнью детей-сирот, часто навещала их в детских государственных учреждениях. К тому же она была знакома с некоторыми принимающими семьями. Другими словами – не была новичком в этом вопросе. Мысль о том, чтобы самой стать мамой для ребенка, который остался без родителей, долго жила в голове у женщины, пока не привела к закономерному итогу. Она решилась на этот шаг, подкрепленная заверениями уже опытных приемных семей в том, что они помогут, да и верой в то, что у нее все получится.

Будущая приемная мама нашла сына в детском приюте, а точнее в центре психологической реабилитации, то есть в учреждении для временного проживания детей. Мальчику на тот момент было 10 лет. Он был очень симпатичный, невысокого роста, светленький. Они подружились за то время, когда женщина приезжала его навестить. У них было обоюдное желание стать одной семьей.

Когда мама привезла приемного сына к себе домой после преодоления многочисленных бюрократических препятствий, первое время у них было все идеально. Мальчик был очень вежлив, послушен. Единственной проблемой оказалась школа, точнее уровень знаний, который не отвечал требованиям 4-го класса, в который ребенок сразу же попал. Мальчик не знал программы не только четвертого класса, он едва умел читать по слогам, а уровень математики был примерно, как у дошкольника. Он знал все цифры, немного умел ими манипулировать, складывая или вычитая, и все.

Учительница, к которой в класс попал мальчишка, была им очень недовольна. Не только уровнем его интеллектуального развития, но и поведением. С ребятами в классе тоже не складывалось. Отпечатки жизни в приюте и прошлый опыт родительской депривации, насилия и многое другое давало о себе знать как в поведении мальчика, так и в его внешнем виде. Он часто оставался один на переменках, так как не знал, как подружиться с новыми одноклассниками. Многого из того, что вокруг происходило, мальчик не понимал, не знал, как реагировать на шутки ребят, на их слова. Иногда он брал чужие вещи, как это было в центре реабилитации, и не понимал, за что его ругают. Каждый день ребенок отсиживал в ожидании, когда закончится последний урок и мама за ним придёт.

Когда мама приходила, ребенок видел, что она недовольна им, так как учительница опять жаловалась, говорила о том, что мальчик срывает уроки своим поведением, что он агрессивен, бьет детей и совсем плохо учится.

Ребенок стал задумываться о том, что терпение мамы рано или поздно может лопнуть и она его отдаст обратно. Хотя мама почти не ругалась, но мальчик видел, что ей очень неприятно, стыдно за него, что она замолкает и выглядит грустной тогда, когда ее «отчитывает» учитель.

Дома были свои проблемы. Женщина, которая так старалась и заранее купила хорошую мебель для будущего воспитанника, много красивых вещей, просто недоумевала от того, что с этим всем через время сделал ее сын. Он совершенно не берег и не ценил то, что ему досталось. Он относился ко всему так, как будто бы это все должно было появиться в его жизни само собой. Кроме того, мальчик не проявлял интереса ни к новым красивым книгам, ни к играм, которые были в его новом доме.

Приемная мама была очень расстроена, так как думала, что ребенок будет счастлив всему тому, что у него теперь есть. Но мальчик несколько минут рассматривал все эти детские «сокровища», а потом утыкался в телевизор или в планшет, который приемная мама купила для ребенка.

О том, чтобы убрать за собой, вообще не было и речи. Приемный сын грязные вещи разбрасывал, где попало, а когда мама выказывала свое недовольство этим, прятал их под матрас. Кстати, оттуда женщина периодически доставала и спрятанное печенье, и фантики от конфет, и сами конфеты, хотя потребности прятать что-либо не было. Конфет и печенья в доме было вдоволь, и мама ребенка не ограничивала. Но мальчик продолжал это делать, не обращая внимания ни на запреты, ни на заверения новой мамы в том, что если надо, она купит еще.

Через пару месяцев радость от того, что в ее доме появился ребенок, у женщины поутихла. А еще через какое-то время она заметила, что все больше стала злиться на мальчика, ее раздражили многие моменты. Казалось, что все вокруг плохо и ничего не получается. Впереди, казалось, нет просвета.

Пиком недовольства стало заявление ребенка о том, что он хочет, чтобы приемная мама вернула его в приют. С ним случилась в тот момент истерика после того, как в очередной «плохой» школьный день приемная мама стала настаивать на том, что нужно разобрать беспорядок на рабочем столе, где печенье соседствовало с грязными носками и такими же грязными тетрадками, а потом сесть за уроки. Мальчик отказался, насупившись, как это было в последнее время. Он сказал, что не хочет убирать, что это совсем неинтересное и ненужное занятие и «вообще он сюда не нанимался уборщицей».

Они тогда впервые сильно поругались, приемная мама уже не в силах была сдерживать свои эмоции. Она кричала, злилась, наговорила много неприятных слов, о которых после жалела. Женщина высказалась о том, что ей тяжело, что он себя не умеет вести, что глупый, не уважает других, что не ценит всего того труда, который она вложила.

Ребенок плакал, тоже кричал, говорил, что больше не будет. А потом, когда они успокоились, опять попросил очень серьезно, чтобы она отвезла его в приют. Ему там было лучше, он не знал, что будет так плохо в семье. Ему об этом говорили еще в детском доме, где он жил до центра реабилитации. Он уже тогда отказался идти в семью, потому что директор серьезно так поговорила с ним и объяснила, что в семье будет плохо, его будут бить и заставлять работать. Тут его не бьют, но заставляют работать и учиться. А он этого не хочет.

Женщина была в отчаянии и сказала мальчику, что подумает. Она позвонила своим «коллегам»-приемным родителям, поговорила с психологом и решила, что не будет возвращать ребенка, так как ее уверили, что это все скоро пройдет, что это адаптация. Об этом она и сообщила мальчику очень уверенно.

Через время ситуация повторилась, и он снова заговорил о приюте. Но женщина твердо ответила, что об этом не может быть и речи. Теперь они семья, а из ее семьи никто ни в какие приюты не уходит. Когда ребенок об этом заговаривал в другие разы, мама, уже наученная опытом, тему переводила в нужное русло, успокаиваясь сама и успокаивая мальчика.


Жизнь в детском учреждении – далеко не сахар. Мне рассказывали бывшие воспитанники таких приютов и детских домов о том, что часто «законы» таких учреждений очень жестоки. Например, с помощью насилия и унижения старшие ребята контролируют младших, получая от воспитателей гласное или негласное разрешение.

Откуда же тогда желание некоторых приемных детей, попав в новую семью, вернуться обратно? Есть несколько причин, некоторые из которых могут быть в сочетании друг с другом.

Первая причина. Интернатные учреждения – это системы со своими правилами. Дети, которые прожили какую-то часть жизни в семье, сначала трудно привыкают к ним, но потом становятся частью этой системы. Иначе им не выжить.

Одно из таких правил, которые очень влияют на формирование представлений о жизни и о мире у ребенка, – это потребительское отношение к другим людям, а особенно к взрослым.

Оно формируется ежедневно в среде, в которой воспитывается ребенок-сирота, когда ему не предлагают на выбор ни еду, ни одежду, ни разнообразие видов занятий. Все решается вместо него. С одной стороны формируется ощущение бессилия, невозможности контролировать что-либо. Отсюда у детей-воспитанников детских учреждений – проявление агрессии, желание быть выше остальных, чтобы иметь хоть какой-то суррогат контроля над своей жизнью.

С другой стороны, в приюте создаются условия, при которых ребенок видит, что все ему дается и берется ниоткуда. Не нужно работать, как в семье родителей, чтобы купить еду или новые вещи. Эта сторона жизни для сироты не доступна. К тому же все это подкрепляется визитами разных организаций и фондов, которые привозят на праздники «вкусняшки» и игрушки. То есть серые будни, где все дают, но мало и не интересно, сменяются праздниками, где все дают, но уже вкусно и весело. Стоит только подождать. Взамен такая система требует от ребенка только безынициативности, подчинения и удобности.

Придя в приемную семью, ребенок приносит в нее такое представление о мире. Он может быть послушным, а может быть агрессивным и контролирующим, но точно не понимает, зачем делать какие-то «ненужные в применении» вещи, например, учиться. Как это может быть полезно, ребенок не понимает, так как никто ему не объяснял, никто и не настаивал. Интерес не развивался естественным способом, а наоборот пресекался и в конце концов через время вовсе перестал проявляться у ребенка-сироты. Еще он не понимает, зачем постоянно убирать или мыть посуду, ведь в детском доме была специальная уборщица.

Все это у ребенка, попавшего в приемную семью, вызывает протест и желание вернуться в ту систему, которая понятна и привычна, хотя и не радостна. Но правила, которыми дети пользовались многие годы, стали совершенно естественными для каждого из них.

Вторая причина. Ребенок постоянно боится, что его вернут обратно. Это свойственно детям, которые имеют травматический опыт привязанности. Они испытывают давящее чувство тревоги, которое усиливается недовольством окружающих, в том числе и новых родителей. Ребенок и так о себе не очень высокого мнения, потому что много раз в жизни его убеждали, что он плохой и не достоин любви. Травмированный плохим отношением к себе, к своим потребностям, ребенок делает вывод, что хороших детей не бросают, не бьют и не унижают. Помня об этом, как, например, мальчик, о котором шла речь выше, такие ребята уверенны, что новая мама, узнав их лучше, рассмотрев все негативные стороны, откажется от них.

Поэтому, попав в новую семью, тревога ребенка толкает его на поступки, которые говорят окружающим: «Видите, какой я плохой, скоро вы откажетесь от меня». Приемыш как будто бы приближает этот момент, чтобы поскорее избавиться от труднопереносимого напряжения, которое вызвано тревогой. Он считает, что пусть лучше взрослые это сделают поскорее, чем он будет ждать долгое время в постоянном страхе.

Третья причина. Проблема создания привязанности и доверия в новой семье. Она чаще всего относится к детям, которые или никогда не были в семье, или имеют очень неприятный опыт пребывания в принимающей семье, где столкнулись с насилием или с возвращением обратно в детский дом.

Такие ребята, как, впрочем, и все остальные, искренне хотят иметь свой дом, своих родителей. Но, прожив долгие годы среди таких же детей-сирот, они не понимают роли взрослых в своей жизни. Они думают, что взрослые – это те люди, которые их должны кормить и одевать или наказывать, бить и использовать. Как строить отношения с новыми родителями, такие мальчишки и девчонки не имеют представления. У них не сформирована роль ребенка. Довериться новым родителям – это значит перестать контролировать свою жизнь, а также и жизнь других людей. Так сделать травмированные ребята не могут, так как жили всегда по-другому. К тому же они за время пребывания в детском доме привязались к своим сверстникам и знают только то, как строить отношения с такими же горемыками, «себе подобными». Когда такие дети попадают к приемным родителям, особенно это касается подростков, то у них трудно складываются отношения. И тогда дети начинают говорить о том, что они хотят вернуть свою жизнь в ту атмосферу, к которой они привыкли, в приют, или просят их вывести из семьи под опеку государственного учебного заведения, например технического училища.

Четвертая причина. Ожидания детей, которые живут в детском учреждении, от новой семьи могут не совпадать с тем, что будет на самом деле.

Общаясь с приемными детьми, я интересовалась у них, как они представляли себе жизнь в семье до того, как попали сюда. Они рассказывали разные очень фантастические истории. Их можно поделить на два противоположных полюса ожиданий.

Один полюс – представления о том, что это будет рай, где все можно делать, где все достается даром, только попроси, или вообще даже не прося. Новая семья в представлении детей должна была быть «рогом изобилия», с множеством веселых мероприятий, где всегда весело, как рассказывал мне один 8-летний мальчик. Кроме этого в семье ничего не заставляют делать, можно быть «свободным». В понимании ребят, которые прожили в строгих условиях детского дома, – это возможность уходить и приходить, когда угодно, делать то, что нравится, – и никаких правил.

Придя в семью, где есть естественные для семьи правила, иерархия, круг обязанностей, мальчик или девочка будут сопротивляться и протестовать. Они могут почувствовать себя обманутыми, будут злиться на приемных родителей за это. И попросятся обратно в интернатную систему, где хоть и не очень хорошо, но знакомо.

Другой полюс – это чаще всего навязанное представление сотрудниками учреждения, не желающими отдавать детей в семьи из-за риска потерять работу. Если всех раздадут, то где работать?

Детям в таком случае рассказывали «ужастики» про новых родителей, которые будут заставлять и день, и ночь на себя работать. При этом будут сильно наказывать, избивать и не будут кормить. Перечень страшилок может быть разным, все зависит от фантазии определенного сотрудника или политики приюта.

Поэтому, попав в семью, ребенок с тревогой долгое время будет ждать, когда же все это начнется. Он сначала не будет верить приемным родителям, сомневаться в их искренних дружелюбных отношениях, искать подвох. А еще он может проверять их, все больше и больше усложняя свое поведение, чтобы таким образом понять, когда же они наконец проявят свое истинное лицо «монстра».

Пятая причина. Это просто проверка. Ребенок будет кричать, чтобы его вернули в детский дом в ходе ссор или даже тогда, когда взаимоотношения с родителями будут замечательными. Таким образом, приемыш хочет узнать ответ на главный свой вопрос: «Надолго ли я с этими взрослыми?» Точнее этот вопрос он будет задавать именно таким способом, как будто обжигая новую маму или папу словами: «Верните меня в интернат, я не хотел, чтобы вы меня оттуда забирали. Там было лучше». Ребята проверяют, как отреагируют новые родители. Скажут ли, например, что давно уже это задумали, только ждали его согласия? А возможно, разозлятся и действительно вернут. Тогда, значит, они его не любят по-настоящему.

Множество таких проверок придется пережить принимающей семье, пока ребенок не убедится, что здесь безопасно и его не предадут в очередной раз.

Это, конечно, не полный перечень того, что может быть причиной того, что в один прекрасный день он заявит: «Верните меня в приют». Это может быть просто «проверкой» приемного ребенка родителей на искренность и любовь, а может быть, и нет. Каждый из детей уникален – со своим характером, опытом, способностью преодолевать стрессы и былые травмы. У каждого из них своя жизнеспособность и ресурсы.

Приемным родителям придется все это прожить вместе с воспитанниками. Хорошая новость в том, что это пройдет, если новая семья будет справляться со своими эмоциями, будет понимать, что ребенок не виноват в том, что на его долю выпало много испытаний, что рано или поздно он все же сможет понять и принять новые правила, адаптироваться и позволить себе быть просто ребенком.