Она знает, что я ее не рожала, но она моя дочь. Одна история усыновления

Инна – мама двух чудных девочек. Она никогда не скрывала, что одну дочь родила, а вторую – удочерила. Естественно, каждый день она не вспоминает историю о том, как стала мамой. Работа, дом, школа, переезд (семья раньше жила в Донецке) – жизнь как у большинства семей. И чувство того особенного торжества и счастья, когда впервые держишь на руках своего ребёнка, возвращается только по особым поводам. Но то особенное утро как будто вернуло Инну на несколько лет назад, когда она впервые увидела в детском доме свою, именно свою, дочь.

Чудо из чудес

День Святого Николая – чудо из чудес! Утром, как всегда после завтрака, сделала себе кофе, зашла в фейсбук, пролистываю ленту. И на «Сиротству – нет!», - я подписана на страничку, - статья о том, что Фонд Рината Ахметова помогает детям в интернатах и фотография. В центре сидит Дана – моя дочь! Я сначала не поверила. Она маленькая была с большими бантами. Подношу фотографию старшей дочери:

- Кто это?

- Дана.

Мы в изумлении: Как такое может быть?

Я всё это написала в комментариях.

Через час мне друг прислал ещё один пост с фото. Мы вообще обомлели: Дана сидит на руках у Игоря Крутого, а рядом сидит Ринат Ахметов. Вот так в один день у нас появилось две исторических фотографии.

Как я начала посещать детдома?

Жила в Донецке, а в Горловке училась. Когда была студенткой, поселилась в общежитии. Только не от института, а от строительного комбината. А там жили обыкновенные рабочие семьи, не богатые в основном люди. Меня поселили рядом с беременной девушкой. Она родила девочку, и мы назвали её Алёной.

Алёнку я нянчила постоянно, в итоге уехала из общежития, потому что не успевала с учёбой. Но мы с родителями проведывали их, привозили еду, оплачивали детский садик.

Однажды ночью жители общежития мне принесли Алёнку. Мамаша куда-то уехала. Молодая… Родила без мужа. Совершенно одна.

Соседи по общежитию говорят: «Или забирай девочку, или отдадим её в милицию».

Я взяла её без одежды, без документов. У меня последний курс института. Родители предложили привезти её в Донецк. Мы не могли оставить Алёну, но и удочерить тоже. Болела она часто, случались приступы. Наша медицина для неё была слабенькая. Оформили Алёну в детский дом, но постоянно проведывали, брали с собой на море, лежали с ней в больницах. Как сложилась судьба девочки, расскажу чуть позже.

Она знает, что я её не рожала, но она моя дочка

Впервые, попав в детский дом, я видела столько рук, которые тянуться к тебе и говорят «Забери меня с собой». Это бесследно не проходит никогда.

На тот момент я развелась с мужем, у меня была семилетняя дочь. Вместе с ней мы столько объездили детских домов – играли с детками, рисовали. Усыновление – было наше осознанное решение.

Финансово я могла, дедушки бабушки есть – поэтому мы определились и отступать не собирались.

В детдоме Дану мне показали первую.

Ей тогда не было двух лет. Документы оформляла долго – около года. Всё упиралось в то, что её мама ещё не была лишена родительских прав. По возрасту Дана должна была жить в доме малютки, но жила в детдоме.

При Дане я никогда не говорила «детский дом». Просто: есть дети, у которых нет родителей. Рассказывала, что я очень-очень хотела ещё одну дочку и когда её увидела, то сразу влюбилась и поняла, что это и есть моя дочь.

С мужем у нас остались добрые отношения. Он приходил навещать старшенькую и Дана автоматически стала называть его «папой». Но она понимала, что мы вместе не живём. И вот на наглядном примере я объясняла Дане, что есть детки, у которых нет родителей. И чтобы ребёнка не запутать вовсе, говорила, что приходит папа твоей сестры. А у тебя папа будет, когда мама выйдет замуж.

Конечно, Дана мечтала, чтобы я вышла замуж, чтобы у неё побыстрее появился папа. А в общем у нас не было сложных адаптация – это не о нас. Она знает, что я её не рожала, но она моя дочь.

Единственно у нас, сколько лет уже прошло, мы не можем отрегулировать питание. Это на подсознании, в коре головного мозга заложено, что постоянно не хватает еды. Видела это в детском доме и понимала, что такие проблемы могут быть. У ребёнка голод на подсознании и он может кушать, если даже желудок полон. Поэтому мы до сих пор контролируем количество еды.

В школе в Донецке все знали, что это моя удочерённая девочка. И никто никогда ни словом, ни взглядом не укорил её. Не было какого-то отношения к ребёнку, что ты какой-то не такой, не родной. Никогда со стороны окружающих не было никакого негатива. Правда, узнав об этом, многие удивляются до сих пор.

Ей лишь бы мама с сестрой были рядом

С будущим мужем познакомились задолго до того, как начались военные события. Юра часто приезжал к нам в Донецк из Киева, он отлично подружился с девочками. Заботится о нас, вижу, что старается. Это тот мужчина, с которым нам троим хотелось бы быть. Мы живём вместе полтора года и уже начинаем называть его «папой».

Уезжали как всегда на две недели, собрали вещи. Загрузили машину и уехали на 2 недели, а потом оказалось, что надо школу новую искать в другом городе.

Дана очень хорошо переносит все перемены. Это тоже влияние детского дома. Она без проблем пошла в детский садик, ещё в Донецке. Быстро находит общий язык со взрослыми и детьми. У неё не бывает никаких адаптаций. Без проблем вливается в коллектив.

Старшей было тяжело – подросток, она очень тяжело переживала, хотела в Донецк. А Дана: «Ой, новая школа – отлично!» Ей лишь бы мама с сестрой были рядом, а так она абсолютно везде себя чувствует комфортно.

Мы сейчас снимаем дом в Киеве, а из Донецка перевезли всю детскую мебель. Расставили всё так, как было в Донецке. Привезли игрушки, книжки. Дети шкафчики обнимали. Привыкают. Я ещё не до конца привыкла к этому всему, девчонки, кажется лучше меня справляются.

У меня в Донецке был свой бизнес, а здесь я не могу даже искать работу, потому что у нас – то музыкальная школа, то вокал. У Даны отличный голос, так что у нас оказалась одарённым ребёнком. Она творческая натура.

И я занимаюсь только детьми. А они растут очень быстро. Старшая уже в 9-м, младшая – в 4-м.

Думаю, что когда-то она задаст мне вопрос о том, как она появилась на свет. Ещё не знаю, что скажу ей. Понятия не имею. Возможно, даже и найдём её маму, если Дана очень этого захочет.

По этому поводу приведу пример об Алёне, которую я нянчила, будучи студенткой.

Она взрослая, ей 20 лет. До войны она каждый год прилетала к нам в гости из Америки. Как-то она попросила рассказать о её маме. Рассказала всё, что знаю.

- Ты хочешь её найти?

- Нет. Я не смогу назвать её «мамой», потому что она меня бросила. У меня мама ты – в Украине и одна мама американская, которая меня удочерила и любит. И я вас очень люблю.

Почему сиротству – нет!

Конечно, портал «Сиротству – нет!» великое дело. Вас читают люди, которые уже кого-то удочерили, усыновили, а большинство людей так далеки от этого всего, от детских домов. Часто вспоминают о детях только на праздники.

Я была во многих детдомах, и всякий раз мне больно видеть, что есть дети без родителей. Они хотят в семью и это мировая практика, вы прекрасно это знаете, что в прогрессивном мире нет детдомов для сирот. Все дети воспитываются в семьях. Если бы семьи воспитывали детей, и пусть государство за это доплачивало, ведь всех усыновить невозможно, но семья важна.

Потому что после интерната у ребенка очень мало шансов на будущее, только на неблагополучие. Мне кажется, нужно больше передач делать о детях, которые ищут семью. Детям, которых показывают, о которых говорят, быстрее находят семьи.

ИСТОЧНИК