Любовь Лориашвили: «Пройти наши курсы мы рекомендуем не только усыновителям, но и просто родителям, и даже няням
Будущие усыновители в данный момент не отнесены к категории лиц, которые должны проходить подготовительные курсы, именуемые в среде специалистов «родительскими». Однако специалисты сходятся во мнении, что они им необходимы и давно пришло то время, чтобы ввести соответствующую норму в законодательство.
Почему обучение на курсах необходимо будущим усыновителям? Поделится своими наблюдениями на этот счет с читателями портала «Сиротству – нет!» мы попросили Любовь Лориашвили – юриста, психолога, тренера по подготовке потенциальных кандидатов в опекуны/попечители, приемные-родители, родители-воспитатели, а также автора тренинговых программ для родителей и специалистов.
– Если курсы в обязательном порядке проходят те, кто намерен принять ребенка, оставшегося без родительской опеки и попечения, во временные формы семейного воспитания – под опеку (если опекун – не родственник ребенка), в приемную семью или детский дом семейного типа, то почему же подготовительные курсы не обязаны проходить усыновители? Это ведь те, кто принимает ребенка навсегда и при этом не имеет обязательного социального сопровождения, – считает Любовь Лориашвили, главный специалист отдела методического обеспечения социальной работы Киевского городского центра социальных служб для семьи, детей и молодежи. – Курсы, которые проводят в Киеве на базе городского центра социальных служб для семьи, детей и молодежи, уникальны, потому что к процессу обучения тренеры, в итоге, привлекают всех членов семьи, которая намерена взять в дом ребенка, включая бабушек-дедушек и даже нянь – всех, кто будет принимать участие в процессе воспитания этого ребенка.
Курсы для родителей-воспитателей и приемных родителей были внедрены в практику еще в 2002 году, а обязательными для опекунов/попечителей-не родственников ребенка стали в 2008 году. Эти курсы проходят те, кто будет заменять родителей ребенку, лишенному родительской заботы, чтобы быть подготовленными к роли родителей именно для таких детей. Однако стоит отметить, что вышеперечисленные формы устройства ребенка в семью – временные, а усыновление, как мы уже упоминали, – это навсегда. И в связи с пресловутой тайной усыновления эта форма устройства ребенка в семью не предполагает обязательного социального сопровождения, если такового не пожелает сам усыновитель. Почему же усыновителям не нужно готовиться к своей новой роли? На них лежит еще большая ответственность! Усыновителям мы в первую очередь рекомендуем пройти эти подготовительные курсы.
– Все, кому рекомендованы эти курсы, понимают, что они им необходимы?
– Нет, конечно. Иной раз доводится встречать неприятие со стороны тех, кто считает себя опытным родителем. Контраргументы бывают, например, такие: «Не нужны мне эти курсы – я вырастила троих детей!». Тогда я задаю вопрос так: «Вы били своих детей, морили их голодом, оставляли в опасности? Нет? Тогда вам – на курсы!» Потому что вы растили своих детей в безопасности, воспитывали в любви и заботе, то есть вы не знаете, как оказать помощь ребенку, который пережил все выше перечисленное. У вас нет опыта воспитания такого ребенка. А ребенок из интерната попал под государственную опеку вследствие того, что воспитывался в неблагополучной семье (в большинстве случаев). Он пережил всё то, что я перечислила. А может быть, еще и то, чего мы вообще и предположить не можем. У вас нет опыта оказания помощи такому ребенку.
И опекун-родственник, тетя, например, тоже может элементарно не знать о том, какие психологические травмы пережил сын (или дочь) ее родной сестры или брата.
А бабушка, у которой существенная возрастная разница с внучкой, невольно с каждым годом отстает в усвоении новой информации, которой насыщается ее подопечная. Отстает в понимании психоэмоциональных потребностей нового поколения. Ей тоже необходимы курсы.
Мы открыты к тому, чтобы на курсы приходили те члены семьи, которые будут принимать участие в воспитании ребенка, включая нянь. Мы также настаиваем на том, чтобы курсы прошли оба супруга, которые берут опеку над ребенком (если опеку оформляет полная семья), потому что довольно часто пара оформляет опеку с последующим усыновлением, но на курсы ходит лишь один потенциальный будущий родитель. На курсы может ходить усыновитель вместе с няней, например, если он планирует нанимать няню себе в помощь.
– А если та самая мама троих прекрасно воспитанных, успешных детей, опираясь на свой положительный опыт, просто возьмет и окружит сироту, взятого из интерната, своей любовью и заботой? Возможно, все у них сложится?
– Может, конечно, и сложится. Но, скорее всего, мама (усыновительница) столкнется с поведенческими проявлениями ребенка, к которым она и ее близкие не готовы. Замечательные, заботливые, открытые мамы так и поступают – скорее бросаются бежать-спасать детей, которых взяли из интерната, стараются дать этим детям всё самое лучшее и сразу – ведь они их так ждали! Но ребенок не готов к такой открытости и принятию. Новорожденного ведь никто не станет кормить борщом, хотя борщ содержит в себе много ценного и полезного. Мы будем кормить младенца (речь о том малыше, которого мы не рожали) молочной смесью и «по чуть-чуть», чтобы не вызвать несварение или аллергию. Вот так и с приемными детьми. На них обрушивается водопад любви и заботы, а они не готовы к такому – их предыдущий негативный опыт говорит им о том, что взрослые могут быть опасными.
Такой ребенок не готов принять на себя слишком высокую «волну» опеки и в силу своего замедленного развития. А дети из интернатской системы, дети из неблагополучных семей в большинстве своем имеют задержку психического развития (ЗПР) – они медленнее усваивают знания и эмоционально отстают от своих ровесников. Эта психологическая особенность корректируется не за один день, с этим тоже нужно считаться.
Не готов, чаще всего, оказывается и сам усыновитель: он же не вынашивал этого ребенка. В период беременности жизненные процессы замедляются естественным путем: беременная женщина больше часов посвящает сну, медленно меняет интерьер в комнате, присматривает вещички, которые ей потребуются после рождения малыша. А усыновитель, который, возможно, все еще держит в голове квартальный отчет, получив решения суда, спустя десять дней уже «получит на руки» рожденного ребенка!
Камни преткновения могут обнаружиться не сразу. В течение нескольких месяцев «притирки» характерами ребенок к вам присматривается, а затем начинает испытывать. А что если я вот так поступлю? А вот так? Потому что дети, которые находились в неблагополучной среде – в семье, которая находится в сложных жизненных обстоятельствах, или в интернате, – это дети с «вывернутыми» ценностями и моделями поведения.
В результате, не всякий приемный родитель (усыновитель) выдерживает такие испытания. Он начинает думать: «Я так старался, но не смог. Я – плохой родитель. Я ребенку жизнь испорчу, пусть лучше кто-то другой занимается этим ребенком». Или же: «Это – гены, ничего сделать не могу». И чтобы усыновителя и усыновленного не постигло полное крушение надежд, которое может закончиться возвратом ребенка в интернат, мы и должны рассмотреть на курсах все возможные варианты развития ситуации.
– А бывает такое, что курсант в ходе занятий изменят свое решение, – например, хотел взять опеку, а затем решил все же усыновить?
– Бывает. Знакомясь еще на первом занятии, мы выясняем мотивацию и ресурсы каждого слушателя. Более подробно рассказываем о различных формах семейного воспитания. Оговариваем нюансы, о которых, как правило, знают не все участники тренингов. И случается, что узнав, например, о том, что родная мама детей, вернувшись из мест лишения свободы, может вернуть себе права на детей и забрать их, опекун принимает решение стать усыновителем. Хотя в реальной жизни мама, которая во время своего условно-досрочного освобождения начинает писать детям письма, обещая забрать их домой и, образно выражаясь, «купить собачку и велосипед», по освобождении тут же забывает о детях.
– А кому-то советуете повременить с решением взять ребенка в семью, усыновить?
– Да. Это, прежде всего, те, кто пережил, но, можно сказать, еще «не прожил», не отпустил свое горе: потерю беременности или смерть ребенка. Доводилось встречаться с людьми, которые приготовили вещи и игрушки своего умершего ребенка для будущего – приемного. Те, кто потерял младенца, даже… замораживали свое грудное молоко.
Нам приходится объяснять им, что этого делать не стоит, что эти вещи игрушки, это молоко были предназначены для другого ребенка. Тот, который войдет в ваш дом, не будет этим играться, это носить – это не клон вашего ребенка, это другая личность, и нужно будет принимать ее такой, как она есть.
– Такие темы, наверное, невозможно обсуждать со слушателем, пережившим подобную трагедию, в аудитории, где находится еще 20 человек?
– Да. Поэтому на курсах одновременно и присутствует три тренера, один из которых может выйти из аудитории вместе со слушателем, чтобы оказать ему индивидуальную психологическую помощь. Не все региональные центры социальных служб для семьи, детей и молодежи, которые, в соответствии с законодательством, являются «монополистами» в проведении таких курсов, могут себе это позволить. А между занятиями, которые проводятся раз в неделю, человек сможет обратиться как к своему психологу, так и к психологу при центре.
– Так почему же курсы все еще не стали обязательными для усыновителей?
– Возможно, это связано с тем, что в прежние времена усыновляли преимущественно младенцев – мол, ребенок столь мал, что еще ничего не видел и из него можно изваять все, что угодно. Хотя это тоже расхожее заблуждение.
Возможно, это также связано и с тем, что до сих пор существует тайна усыновления, а на курсах усыновителя увидит немалое количество людей, его увидят те, кто дает ему направление на курсы. Хотя к самому процессу усыновления также причастно большое количество людей.
А тем временем все уже изменилось! Все чаще стали усыновлять уже не просто «не младенцев», а детей даже школьного возраста, тайну происхождения которых невозможно скрыть ни от кого, в том числе и от самого ребенка.
Специальная программа для подготовки усыновителей была написала три года назад. Но поскольку все «детские вопросы» перешли под юрисдикцию Министерства социальной политики, которое не является «образовательным», то, наверное, необходимо поставить вопрос о том, чтобы эту программу рассмотрел и утвердил ученый совет института, который имеет педагогический факультет. Так как данный вопрос лежит в плоскости педагогики. Таких институтов в столице предостаточно. Просто необходимо снова поднять этот вопрос.
P.S. Мы попросили Любовь Лориашвили также отдельно рассказать нашим читателям о том, что именно они могут почерпнуть на курсах. Вскоре на портале «Сиротству – нет!» будет опубликовано продолжение беседы.
Почему обучение на курсах необходимо будущим усыновителям? Поделится своими наблюдениями на этот счет с читателями портала «Сиротству – нет!» мы попросили Любовь Лориашвили – юриста, психолога, тренера по подготовке потенциальных кандидатов в опекуны/попечители, приемные-родители, родители-воспитатели, а также автора тренинговых программ для родителей и специалистов.
– Если курсы в обязательном порядке проходят те, кто намерен принять ребенка, оставшегося без родительской опеки и попечения, во временные формы семейного воспитания – под опеку (если опекун – не родственник ребенка), в приемную семью или детский дом семейного типа, то почему же подготовительные курсы не обязаны проходить усыновители? Это ведь те, кто принимает ребенка навсегда и при этом не имеет обязательного социального сопровождения, – считает Любовь Лориашвили, главный специалист отдела методического обеспечения социальной работы Киевского городского центра социальных служб для семьи, детей и молодежи. – Курсы, которые проводят в Киеве на базе городского центра социальных служб для семьи, детей и молодежи, уникальны, потому что к процессу обучения тренеры, в итоге, привлекают всех членов семьи, которая намерена взять в дом ребенка, включая бабушек-дедушек и даже нянь – всех, кто будет принимать участие в процессе воспитания этого ребенка.
Курсы для родителей-воспитателей и приемных родителей были внедрены в практику еще в 2002 году, а обязательными для опекунов/попечителей-не родственников ребенка стали в 2008 году. Эти курсы проходят те, кто будет заменять родителей ребенку, лишенному родительской заботы, чтобы быть подготовленными к роли родителей именно для таких детей. Однако стоит отметить, что вышеперечисленные формы устройства ребенка в семью – временные, а усыновление, как мы уже упоминали, – это навсегда. И в связи с пресловутой тайной усыновления эта форма устройства ребенка в семью не предполагает обязательного социального сопровождения, если такового не пожелает сам усыновитель. Почему же усыновителям не нужно готовиться к своей новой роли? На них лежит еще большая ответственность! Усыновителям мы в первую очередь рекомендуем пройти эти подготовительные курсы.
– Все, кому рекомендованы эти курсы, понимают, что они им необходимы?
– Нет, конечно. Иной раз доводится встречать неприятие со стороны тех, кто считает себя опытным родителем. Контраргументы бывают, например, такие: «Не нужны мне эти курсы – я вырастила троих детей!». Тогда я задаю вопрос так: «Вы били своих детей, морили их голодом, оставляли в опасности? Нет? Тогда вам – на курсы!» Потому что вы растили своих детей в безопасности, воспитывали в любви и заботе, то есть вы не знаете, как оказать помощь ребенку, который пережил все выше перечисленное. У вас нет опыта воспитания такого ребенка. А ребенок из интерната попал под государственную опеку вследствие того, что воспитывался в неблагополучной семье (в большинстве случаев). Он пережил всё то, что я перечислила. А может быть, еще и то, чего мы вообще и предположить не можем. У вас нет опыта оказания помощи такому ребенку.
И опекун-родственник, тетя, например, тоже может элементарно не знать о том, какие психологические травмы пережил сын (или дочь) ее родной сестры или брата.
А бабушка, у которой существенная возрастная разница с внучкой, невольно с каждым годом отстает в усвоении новой информации, которой насыщается ее подопечная. Отстает в понимании психоэмоциональных потребностей нового поколения. Ей тоже необходимы курсы.
Мы открыты к тому, чтобы на курсы приходили те члены семьи, которые будут принимать участие в воспитании ребенка, включая нянь. Мы также настаиваем на том, чтобы курсы прошли оба супруга, которые берут опеку над ребенком (если опеку оформляет полная семья), потому что довольно часто пара оформляет опеку с последующим усыновлением, но на курсы ходит лишь один потенциальный будущий родитель. На курсы может ходить усыновитель вместе с няней, например, если он планирует нанимать няню себе в помощь.
– А если та самая мама троих прекрасно воспитанных, успешных детей, опираясь на свой положительный опыт, просто возьмет и окружит сироту, взятого из интерната, своей любовью и заботой? Возможно, все у них сложится?
– Может, конечно, и сложится. Но, скорее всего, мама (усыновительница) столкнется с поведенческими проявлениями ребенка, к которым она и ее близкие не готовы. Замечательные, заботливые, открытые мамы так и поступают – скорее бросаются бежать-спасать детей, которых взяли из интерната, стараются дать этим детям всё самое лучшее и сразу – ведь они их так ждали! Но ребенок не готов к такой открытости и принятию. Новорожденного ведь никто не станет кормить борщом, хотя борщ содержит в себе много ценного и полезного. Мы будем кормить младенца (речь о том малыше, которого мы не рожали) молочной смесью и «по чуть-чуть», чтобы не вызвать несварение или аллергию. Вот так и с приемными детьми. На них обрушивается водопад любви и заботы, а они не готовы к такому – их предыдущий негативный опыт говорит им о том, что взрослые могут быть опасными.
Такой ребенок не готов принять на себя слишком высокую «волну» опеки и в силу своего замедленного развития. А дети из интернатской системы, дети из неблагополучных семей в большинстве своем имеют задержку психического развития (ЗПР) – они медленнее усваивают знания и эмоционально отстают от своих ровесников. Эта психологическая особенность корректируется не за один день, с этим тоже нужно считаться.
Не готов, чаще всего, оказывается и сам усыновитель: он же не вынашивал этого ребенка. В период беременности жизненные процессы замедляются естественным путем: беременная женщина больше часов посвящает сну, медленно меняет интерьер в комнате, присматривает вещички, которые ей потребуются после рождения малыша. А усыновитель, который, возможно, все еще держит в голове квартальный отчет, получив решения суда, спустя десять дней уже «получит на руки» рожденного ребенка!
Камни преткновения могут обнаружиться не сразу. В течение нескольких месяцев «притирки» характерами ребенок к вам присматривается, а затем начинает испытывать. А что если я вот так поступлю? А вот так? Потому что дети, которые находились в неблагополучной среде – в семье, которая находится в сложных жизненных обстоятельствах, или в интернате, – это дети с «вывернутыми» ценностями и моделями поведения.
В результате, не всякий приемный родитель (усыновитель) выдерживает такие испытания. Он начинает думать: «Я так старался, но не смог. Я – плохой родитель. Я ребенку жизнь испорчу, пусть лучше кто-то другой занимается этим ребенком». Или же: «Это – гены, ничего сделать не могу». И чтобы усыновителя и усыновленного не постигло полное крушение надежд, которое может закончиться возвратом ребенка в интернат, мы и должны рассмотреть на курсах все возможные варианты развития ситуации.
– А бывает такое, что курсант в ходе занятий изменят свое решение, – например, хотел взять опеку, а затем решил все же усыновить?
– Бывает. Знакомясь еще на первом занятии, мы выясняем мотивацию и ресурсы каждого слушателя. Более подробно рассказываем о различных формах семейного воспитания. Оговариваем нюансы, о которых, как правило, знают не все участники тренингов. И случается, что узнав, например, о том, что родная мама детей, вернувшись из мест лишения свободы, может вернуть себе права на детей и забрать их, опекун принимает решение стать усыновителем. Хотя в реальной жизни мама, которая во время своего условно-досрочного освобождения начинает писать детям письма, обещая забрать их домой и, образно выражаясь, «купить собачку и велосипед», по освобождении тут же забывает о детях.
– А кому-то советуете повременить с решением взять ребенка в семью, усыновить?
– Да. Это, прежде всего, те, кто пережил, но, можно сказать, еще «не прожил», не отпустил свое горе: потерю беременности или смерть ребенка. Доводилось встречаться с людьми, которые приготовили вещи и игрушки своего умершего ребенка для будущего – приемного. Те, кто потерял младенца, даже… замораживали свое грудное молоко.
Нам приходится объяснять им, что этого делать не стоит, что эти вещи игрушки, это молоко были предназначены для другого ребенка. Тот, который войдет в ваш дом, не будет этим играться, это носить – это не клон вашего ребенка, это другая личность, и нужно будет принимать ее такой, как она есть.
– Такие темы, наверное, невозможно обсуждать со слушателем, пережившим подобную трагедию, в аудитории, где находится еще 20 человек?
– Да. Поэтому на курсах одновременно и присутствует три тренера, один из которых может выйти из аудитории вместе со слушателем, чтобы оказать ему индивидуальную психологическую помощь. Не все региональные центры социальных служб для семьи, детей и молодежи, которые, в соответствии с законодательством, являются «монополистами» в проведении таких курсов, могут себе это позволить. А между занятиями, которые проводятся раз в неделю, человек сможет обратиться как к своему психологу, так и к психологу при центре.
– Так почему же курсы все еще не стали обязательными для усыновителей?
– Возможно, это связано с тем, что в прежние времена усыновляли преимущественно младенцев – мол, ребенок столь мал, что еще ничего не видел и из него можно изваять все, что угодно. Хотя это тоже расхожее заблуждение.
Возможно, это также связано и с тем, что до сих пор существует тайна усыновления, а на курсах усыновителя увидит немалое количество людей, его увидят те, кто дает ему направление на курсы. Хотя к самому процессу усыновления также причастно большое количество людей.
А тем временем все уже изменилось! Все чаще стали усыновлять уже не просто «не младенцев», а детей даже школьного возраста, тайну происхождения которых невозможно скрыть ни от кого, в том числе и от самого ребенка.
Специальная программа для подготовки усыновителей была написала три года назад. Но поскольку все «детские вопросы» перешли под юрисдикцию Министерства социальной политики, которое не является «образовательным», то, наверное, необходимо поставить вопрос о том, чтобы эту программу рассмотрел и утвердил ученый совет института, который имеет педагогический факультет. Так как данный вопрос лежит в плоскости педагогики. Таких институтов в столице предостаточно. Просто необходимо снова поднять этот вопрос.
P.S. Мы попросили Любовь Лориашвили также отдельно рассказать нашим читателям о том, что именно они могут почерпнуть на курсах. Вскоре на портале «Сиротству – нет!» будет опубликовано продолжение беседы.
