Съёмка видеоанкет детей в детских домах. О чём говорят дети за кадром?
Представьте, что каждый день к вам домой приходят гости – дарят конфеты, тапочки, игрушки, учат чему-нибудь, возят на экскурсии, но при этом вы чувствуете себя одиноко, потому что у вас нет самого главного – нет семьи.
Также чувствуют себя дети, живущие в интернатах без мамы и папы. Каждому ребёнку нужна семья. Тысячу раз мы говорили об этом на портале «Сиротству – нет!» и не устанем повторять, пока дети-сироты будут расти в учреждениях, а не семьях.
Елена Письменная, менеджер ВГО «Магнолия» снимает видеоролики «Цій дитині потрібна родина» и фотографирует детей с первого дня существования портала «Сиротству – нет!».
Именно она видит, как дети смущаются, краснеют перед камерой, всё забывают, или наоборот, увидев микрофон, сразу начинают петь или рассказывать заученный стишок.
Но очень многое остаётся за кадром. Например, как её встречают сотрудники интерната, и как порой приходится долго и упорно разговаривать с ребёнком, чтобы будущие усыновители могли услышать его голос. Сегодня, в день рождения портала, мы попросили рассказать Елену о её работе в интернатах и детских домах.
- Елена, расскажите, как ведут себя дети в учреждении при появлении съемочной группы? Как вам удаётся их расположить к себе? Убрать стеснение, завоевать доверие?..
- Чтобы появиться в интернате или детском доме, нужно ещё хорошенечко над этим поработать. Интернаты и детские дома далеко не всегда открыты для общественных организаций, а для телевидения – тем более. Иногда приходится пробиваться туда с боем. Без поддержки специалистов служб по делам детей было бы ещё сложнее.
В целом, детям всегда интересно, когда к ним в гости приезжает телевидение. Им хочется потрогать аппаратуру, узнать, как она работает, где будут показывать видеоролики. Наш оператор терпеливо отвечает на все их вопросы. Роль оператора в нашей работе очень важна. Поэтому стараемся вызвать доверие у детей, чтоб они чувствовали себя более раскованно во время съёмок. Наш оператор Юрий Ляпкало даже «глазки» на камеру приклеил, чтобы детям было интересней. Дети смотрят в камеру, а камера смотрит на детей.
Я понимаю, что каждый ребёнок – личность со своим характером, своей историей, поэтому к каждому из них нужен индивидуальный подход. По тому, как ребёнок входит в комнату, где проходят съёмки, уже многое можно понять и, соответственно строить с ним разговор. Один детёныш врывается, как ураган и начинает хватать все игрушки подряд, другой заходит тихо, держась за руку воспитателя, третий, видя незнакомых людей, сразу начинает плакать, четвёртый – улыбаться. Со старшими та же история, но они, всё-таки, считают себя взрослыми, поэтому стараются вести себя более степенно
- За годы работы, какие изменения вы видите в условиях жизни детей? В самом устройстве интернатных учреждений?
- Какое бы красивое, хорошее, богатое, оснащённое, маленькое или большое ни было бы интернатное учреждение, оно никогда не заменит ребёнку семью. Да, по сравнению с прошлыми годами у детей появилось больше возможностей в материальном плане. Почти у всех есть мобильные телефоны, доступ к интернету, модная одежда. Многих из ребят возят даже за границу на оздоровление, но интернатное воспитание по своей сути от этого не меняется!
В интернате нет и не может быть индивидуального подхода. Все дети должны адаптироваться к тем условиям, что есть. Но самое главное, никакой воспитатель или директор интерната не заменит родителей! Был у нас один случай, когда директор одного из интернатов сказал мне, что его детям не нужны родители, что он для них мама и папа. Конечно, это печально слышать.
- Что ещё вас расстраивает, а что радует при встрече с детьми?
- Расстраивает то, что дети практически не видят ласки. Им очень не хватает обнимашек, шептулек и всех этих милых радостей, которые так любят дети, причём в любом возрасте. После общения я всегда спрашиваю ребёнка, можно ли его обнять, чтобы закрепить наше дружеское общение и показать своё доверие. Был случай, когда я обняла девочку-подростка, а она расплакалась. Мы сидели в обнимку до тех пор, пока она не успокоилась. Оказывается, ей необходимо было с кем-то обняться, как в детстве она обнималась с мамой, она уже и забыла, как это было хорошо.
- Бывает ли, что малыши называют вас мамой? Как сохранить самообладание в такой ситуации?
- Бывает, и часто. Мамой называют маленькие дети. Им так сильно хочется, чтобы у них была мама, что они готовы назвать «мамой» каждую женщину. Да и воспитателям так удобнее. Практически во всех детских домах воспитатели сами себя называют мамами.
Когда заходишь в группу, и все, кто может бегать и ходить, сразу направляются к тебе, обнимают и кричат: «Мама!». Кто-то из них показывает игрушку, кто-то что-то пытается сказать, то есть, дети хотят понравиться, чтобы их полюбили и забрали домой.
Мы с оператором стараемся каждого погладить по голове, сказать тёплое слово, кого-то обнять, кого-то взять на руки. Кстати, из-за того, что уделяем детям внимание, часто видим недовольство со стороны персонала. Как нам часто говорят: «Вы его на руках подержали, потом уйдёте, а он от нас внимания требовать будет и кричать»… Я понимаю, что детей в группе много, а воспитателей, ну, пусть три человека и, если они каждого ребёнка будут обнимать и носить на руках, то к концу смены просто свалятся от усталости, но детям внимание и ласковое слово жизненно необходимы! Ведь ребёнок кричит и плачет не просто так. Таким образом он показывает, что нуждается в помощи взрослого.
Насчёт самообладания… Когда тебя первый раз называет мамой чужой ребёнок испытываешь шок и сразу возникает чувство вины, что ты не можешь забрать всех этих детей к себе, а потом приходит осознание, что, ты ведь по-другому помогаешь этим детям! Помогаешь найти семью, а значит быть счастливым.
- Вспомните, пожалуйста, самые трогательные моменты при знакомстве или в общении с детьми?
- Таких моментов сотни. Один из самых ярких это, когда снимали в Макеевском доме ребёнка двух маленьких сестричек до 5-ти лет. С младшей проблем не было никаких, а вот старшая, когда увидела оператора-мужчину, такой крик подняла! Мы с медсёстрами и успокаивали, и конфетку давали, но, только девчонка видела оператора – крик стоял на весь этаж. Тогда мы пошли на хитрость. Оператор надел белый халат, мы повязали ему косынку, дали в руки печенье, чтобы он стал похож на сотрудников детского дома. Малышка в жизни не видела мужчин и поэтому испугалась нашего оператора. Только после «перевоплощения» девочка пошла на контакт.
А как-то снимали двух братиков – погодок. Они были похожи, словно близнецы. Мы их назвали «котятами», потому что все движения у них были синхронными. Ещё был мальчик, которого мы назвали «Антошка», уж очень был похож на этого персонажа из мультфильма. Однажды, фотографируя девочку (ей тогда было 14 лет), мы узнали, что в этом же городе, в другом детском учреждении, всего в 10 минутах ходьбы, находится её младшая сестричка. Мы её снимали накануне. Решили показать старшей фотографии младшей…
Девочка очень взволновалась, когда смотрела фотографии. Я спросила её, давно ли они виделись, и девочка заплакала. Оказалось, что они не виделись больше года!
Как?! Как такое возможно? Мало того, что сёстры разлучены, так у руководителей детских учреждений не возникло даже мысли о том, что родные сестрички могут встречаться хотя бы во время прогулок! Ведь эти интернаты находятся рядом! Неужели сложно устроить встречу? И таких случаев много.
Сложно ли уговорить на съёмку детей-подростков?
- Подростки, действительно, осознают, что шансов на то, что их усыновят, очень мало, но, не смотря на это, все они хотят в семью, хоть большинство и не признаётся в этом. Боятся, что их засмеют ровесники.
Именно поэтому мы просим, чтобы в помещении во время съёмок не было никого посторонних. Стараемся ближе познакомиться с ребёнком, расспросить о его мечтах, о планах, о его жизни. Когда мы с ребёнком одни, он раскрывается и делится своими переживаниями, мечтами, но стоит зайти в комнату кому-то из взрослых или подростков, сразу замыкается и молчит.
- Просят ли такие дети найти им семью?
- Да. Бывает, даже замкнутые и скромные дети, после общения, внимания к ним, говорят, что хотят в семью. Когда мы приезжаем в интернат, дети всегда нас окружают, задают миллионы вопросов и сопровождают нас по всему учреждению. Расскажу о двух случаях. Однажды мы заметили, что за нами «хвостиком» ходят два подростка. Одному – 15, другому – 16 лет. Они всячески пытались делать вид, что «просто проходили мимо». Мы с ними разговорились, и они признались, что очень-очень хотят в семью, но просили нас никому из интерната об этом не рассказывать.
Мы приняли их просьбу и, к счастью, для мальчишек нашли опекунов. Пока их не забрали домой, ребята продолжали сохранять в тайне свою мечту – чтобы избежать неоднозначной реакции сверстников. Теперь, к их и нашей огромной радости, они живут с замечательными родителями.
- В этом году вы с Юрой снимали детей, которых эвакуировали из Донецкой и Луганской областей. Напуганы ли они? О чём рассказывают? Или это обычные дети, только у них нет семьи.
- Дело в том, что большую часть детей вывезли до начала активных боевых действий. Я не заметила, чтобы они были напуганы, но мы и не касались темы войны. В основном говорили о будущем. У многих детей родственники и друзья остались на оккупированной территории и, конечно, детям хочется с ними видеться и общаться. Почти все они хотят вернуться домой. Но для этого должен наступить мир.
- С некоторыми детьми вы продолжаете общаться и после съёмок. Что они рассказывают об интернате? О чём мечтают? К чему стремятся? Расскажите о ком-нибудь.
- Да, со многими из них мы подружились и переписываемся в социальных сетях. Дети делятся своими радостями, достижениями, иногда просят совета. Об интернате рассказывают мало, в основном, что куда-то ездили на экскурсию, в детский оздоровительный центр, что к ним приезжали какие-то гости. Некоторых из детей усыновили, для них наступила новая жизнь, они охотно делятся своими планами на будущее, своими радостями, выбирают себе профессии. Чувствуется, как они меняются во всех отношениях, когда попадают в семьи. У них появляется ответственность, осознание себя и уверенность в себе.
