16-летняя Саша Субина: «Мою жизнь спас мобильный телефон - он «поймал» крупный осколок»
16-летняя девочка и ее 6-летний братик Даня из села Берестово Донецкой области, получившие тяжелые осколочные ранения, прошли курс реабилитации. Теперь мальчик сможет посещать уроки физкультуры. Об этом пишут «Факты».
Ровно два года назад власть на Донбассе образовались так называемые самопровозглашенные республики. Граница между «ЛНР» и «ДНР» проходила как раз через село Берестово Донецкой области. Летом 2014 года возле села шли ожесточенные бои. Однажды боевой снаряд залетел во двор частного дома, где находились восемь человек: четверо взрослых и четверо детей.
Жительница села Берестово Татьяна Субина воспитывает детей одна. В тот роковой день, уходя на ферму, женщина велела дочери Саше присматривать за четырехлетним Даней. Дети пошли к родственникам, проживающим по соседству. Маленький Даня играл с годовалой Полей: вместе катались на качелях. Саша (ей тогда было 14 лет) наблюдала за малышами и разговаривала с двоюродным братом, 17-летним Игорем. Взрослые занимались своими делами.
‒ Неожиданно возникла вспышка света, я упала на землю и потеряла сознание, ‒ вспоминает 16-летняя Саша. ‒ Очнулась от криков братика. Он плакал: «Мама, мама, больно!» Я попыталась встать, чтобы взять Даню на руки, и снова упала. Увидела, что у меня из ноги торчит кость, поняла, что ослепла на один глаз. Вокруг лежали наши родственники ‒ все в крови. Взрослые истошно кричали, дети плакали…
Сбежались соседи, принесли из дому тряпки и бросились нас перевязывать. Тем временем большинство людей просто смотрели, некоторые даже улыбались и снимали происходившее на мобильные телефоны. Эту бездушную толпу, глазеющую на чужое горе и боль, я не забуду никогда…
Помню, кто-то попытался вызвать «скорую». Сказали, что врачи отказываются выезжать в зону обстрелов. Нам с братиком помог местный предприниматель. Он уложил нас в машину и помчал в Артемовск. Те полчаса, пока нас с братиком везли в госпиталь, я думала, что умру. Дороги разбитые, машина прыгала по ямам, и мы с Даней кричали от дикой боли.
Я держала свою ногу руками, а перебитая кость выскакивала из раны на каждом ухабе… Даня так плакал, что у меня леденело сердце. Я просила Господа: «Сделай так, чтобы мы поскорее доехали до больницы!» Водитель достал планшет, включил мультики, и это немного отвлекло Даню.
Приехали в госпиталь, меня положили на кушетку, а Даню куда-то унесли. Я очень переживала за него, спрашивала у медсестер: «Как там мой братик?» Потом мне стало холодно, и я попросила, чтобы меня укрыли одеялом. Но женщина в белом халате стала кричать: «Какое одеяло? Ты и так своей кровью тут все заляпала!» Мне стало стыдно, я заплакала и сказала: «Простите меня, пожалуйста…»
Уже в госпитале, когда меня переодевали санитарки, выяснилось: мне спас жизнь… мобильный телефон. Во время взрыва он лежал в переднем кармане бриджей (как раз на уровне бедренной артерии) и «поймал» крупный осколок. Не случись этого, я умерла бы по дороге в больницу от кровопотери. Так потом сказали врачи.
‒ Я кормила цыплят на ферме, когда раздался взрыв, ‒ рассказывает мама Саши и Дани 37-летняя Татьяна Анатольевна. ‒ Выскочила на улицу, слышу: где-то в селе кричат люди. Когда прибежала к дому сестры, увидела страшную картину: весь двор залит кровью, взрывом вырвало двери и окна… Люди рассказали: мой племянник Влад, его беременная жена Света, их годовалая дочурка Поля и мои дети получили тяжелые ранения конечностей. Еще один мой племянник Игорь скончался сразу: ему оторвало ногу и руку. Наши соседи, 28-летний парень и его 45-летняя мама, тоже погибли. Они зашли во двор всего на минутку…
К тому времени всех раненых увезли в госпиталь. Но тут приехала машина, чтобы забрать Игоря. На этой машине, сидя рядом с разорванным на части телом племянника, я поехала в Артемовск к детям.
У Дани диагностировали множественные осколочные ранения головы, туловища, ног и левой руки. На левой икре ребенка осколок вырвал большой кусок плоти. У Саши был открытый перелом обеих костей голени, на бедрах ‒ рваные раны. В левый глаз девочки попал порох, и это привело к потере зрения. Годовалой Поле перебило ножку и разорвало щеку. Ее родителям осколки буквально искромсали ноги.
‒ В госпитале я первым делом разыскала Сашу и Даню, ‒ продолжает Татьяна. ‒ Захожу в палату, а они лежат ‒ черные от пороха, перебинтованные, заплаканные. Я выбежала в коридор, опустилась на колени и, заливаясь слезами, стала благодарить Бога за то, что сохранил жизни моих детей.
Врачи зашили Дане рану на ноге, но на следующий день открылось кровотечение. Вызвали санавиацию. Вертолет доставил Даню, Сашу и Полю (малышка тоже была в тяжелом состоянии) в Харьковскую областную детскую больницу № 1. Поскольку Полины родители остались в Артемовском госпитале, я ухаживала и за своими детьми, и за Полей. Ей тогда был год и три месяца.
В Харькове хирурги каким-то чудом спасли Сашин левый глаз, установили на ногах аппарат Илизарова. Дане сделали пластическую операцию, закрыв жуткую дыру на икре. Но, как объяснили врачи, мой сын на всю жизнь останется инвалидом. Осколки вырвали нервный узел в ножке, поэтому Даня не может шевелить стопой.
Кстати, лечение наших детей оплатил футбольный клуб «Шахтер». Мы приехали в Харьков голые и босые. Футболисты привезли нам одежду, детям ‒ игрушки, Полю обеспечили памперсами и детским питанием. Волонтеры тоже очень помогали: приносили еду, постельное белье.
Через два месяца, когда нас выписали из больницы, для Дани и Саши организовали курс реабилитации в харьковском доме малютки (там работают хорошие специалисты). Ой, с каким трудом мои дети заново учились ходить! Плакали от боли, падали… Но я не позволяла ребятам раскисать: «Если сейчас поборете себя, все будет хорошо. Ты, Саша, выйдешь замуж, а ты, Даня, тоже женишься, но только чуть позже. И подарите мне много внуков».
После реабилитации мы вернулись в родное село. Сейчас Берестово контролируют украинские военные. Дочку постоянно мучили боли в ногах, у нее часто отекали голени. Даня вообще ходил с трудом. Я все время думала: нужно показать детей хорошим врачам, но для этого нужны деньги. Из-за войны фермерское хозяйство закрыли, и я осталась без работы. Выживаем только за счет Даниного пособия по инвалидности (1370 гривен). И тут звонят из штаба Ахметова: «Предлагаем вашим деткам отдохнуть и подлечиться в специализированном санатории». «Конечно, поедем! ‒ закричала я в трубку. ‒ Это как раз то, что им нужно».
В марте стартовала новая программа штаба Рината Ахметова «Реабилитация раненых детей». Это первая в Украине масштабная программа по возвращению к полноценной жизни малышей и подростков, получивших ранения во время войны. По официальным данным Всемирной организации здравоохранения, количество раненых на Донбассе детей достигло уже двухсот человек (78 деток погибли).
Штаб обратил внимание, что после выписки из больниц раненых детей никто ими комплексно не занимается. А ведь у деток остались следы от операций, увечья, страхи в памяти ‒ все это требует серьезной физической и психологической реабилитации. До 1 июня 2016 года Штаб принимает заявки от родителей пострадавших детей, проживающих как на мирной, так и на неподконтрольной Украине территориях. Звонить нужно на горячую линию штаба 0800 509 001. Программа включает специализированное лечение раненых детей все годы вплоть до их 18-летия, а также обеспечение их необходимыми средствами технической и индивидуальной реабилитации (протезы глаз и конечностей, эндопротезирование). Реабилитация проходит в лучших санаториях Украины (проезд тоже оплачивает Штаб).
‒ Нас так хорошо принимали! ‒ делится впечатлениями об отдыхе в санатории Татьяна Субина. ‒ Забрали с вокзала на машине, поселили в номере люкс, вкусно кормили четыре раза в день. Медперсонал с особой заботой относился к Дане и Саше, постоянно делали им подарки. Мои дети ходили на восстановительные процедуры, прибавили в весе, посвежели. В санаторий приезжала сотрудница Штаба Ахметова, и врачи сказали ей, что Дане нужна ортопедическая обувь. «Если надо, значит, купим», ‒ сказала представительница Штаба, и через несколько дней нам привезли ортопедические ботинки.
Из-за травмы Даня ходил как косолапый мишка: вывернув стопы вовнутрь, тяжело переваливался с ноги на ногу. Но благодаря ортопедической обуви походка начала исправляться. Теперь Даня ставит стопы ровно, ходит уверенно. В этом году сынишка пойдет в школу. Врачи сказали, что в этой обуви он может даже посещать уроки физкультуры. Спасибо Гуманитарному штабу за все. Очень важно, что о раненых детках помнят и заботятся.
‒ Пожалуйста, передайте от меня огромную благодарность Ринату Ахметову, ‒ поддерживает маму Саша. ‒ Я бы еще раз съездила в этот санаторий ‒ так там хорошо! Особенно мне понравились сеансы психотерапии, когда нас вводили в состояние сна. После этого я ощущала удивительное спокойствие и умиротворение. Врачи назначили мне курс процедур для рассасывания рубцов, оставшихся после операций на ногах. Если честно, я очень стеснялась этих шрамов. Медики обещали, что после процедур грубые рубцы станут гораздо меньше и побелеют. Улучшения проявились, как только мы вернулись домой. Я так рада!
В санатории мы познакомились с другими детками, которых тоже искалечила война. Особенно меня поразила история многодетной семьи Гончаровых из Авдеевки. Когда мама рассказала мне историю Гончаровых, я плакала. А мальчику из села Красное пуля попала в голову, и врачи не рискнули ее вытащить. Хорошо, что ребенок выжил. Правда, теперь ходит с пулей в черепе.
Мы с Даней сдружились с ребятами, подолгу общались с ними. О войне не говорили ‒ не хотелось. Но те, кто пережил обстрелы, боль и страх, понимают друг друга с полуслова. Мы, если можно так сказать, стали родственными душами. Прошло почти два года, а из нас до сих пор выходят осколки. Однажды меня укусил комар, я расчесала укус, из ранки… вылез осколок. Из тела Дани мама постоянно достает осколки пинцетом.
Но жизнь продолжается: наша родственница Света, которая, будучи беременной, получила тяжелые ранения ног, благополучно родила девочку. Сейчас Света беременна третий раз. УЗИ показало, что будет мальчик, и родители хотят назвать его Игорем — в честь погибшего дяди. Мы с Игорем были близкими друзьями. Мечтали вместе учиться в железнодорожном техникуме в Артемовске (несмотря на травму, Саша поступила в техникум и сейчас учится на втором курсе. ‒ Авт.). Погибший двоюродный брат часто мне снится. Во сне я его спрашиваю: «Игорь, ты что, живой?» А он улыбается и молчит…
Сейчас многие наши родственники вспоминают: перед трагедией почти у всех было предчувствие беды. Снились вещие сны, болела душа. Но как уберечься от снаряда? Ведь идет война.
