О детях в детских домах нужно говорить чаще, чем нам хотелось бы, - Людмила Петрановская

Мне выпала чудная возможность встретиться с Людмилой Петрановской – международным психологом и специалистом по семейному устройству. В Киеве Людмила Владимировна проводила семинар для психологов по приглашению Фонда Рината Ахметова. Сейчас её опыт и знания очень нужны специалистам, работающими с семьями переселенцев.

Людмила Петрановская также при каждой возможности находит время ответить на вопросы усыновителей и приёмных родителей. Кстати, много важного она уже сказала в книгах «К Вам пришёл приёмный ребёнок», «Тайная опора: привязанность в жизни ребёнка», «Что делать, если» – все о психологии детей – неважно усыновлённых или рождённых. Нам, взрослым, ведь главное, сделать их счастливыми, тогда и нам счастье обеспечено. Если детский дом знает, что, его существование зависит от количества детей в нём, то понятно, что там будут сопротивляться усыновлению детей

– Людмила Владимировна, вместе со своими коллегами на портале «Сиротству – нет!». мы принимаем очень много звонков от людей, желающих усыновить ребёнка из зоны АТО. Пропустим правовую часть. А что не мешало бы знать родителям по психологии, усыновляя ребёнка из зоны военного конфликта? Возможно, в вашем опыте были конкретные случаи.

– Если говорить о детях из детских домов, которые там уже давно живут без родителей, а теперь их перевезли в другой детский дом, я думаю, что война для них не будет самым ярким отрицательным моментом в жизни. Многие из них уже пережили гораздо более эмоционально-травмирующие события, типа насилия в семье. Поэтому это устройство ничем не отличается от обычного.

- Без преувеличения восхищаюсь родителями, которые хотят подарить семью ребёнку в столь сложное время в Украине, но с другой стороны, опасаюсь, чтобы отдельные решения не основывались на эмоциях, а были взвешенными и ответственными поступками. Как понять свою готовность к усыновлению?

- Когда люди берут ребёнка, здесь не нужно жалости, не важно, откуда он: из зоны АТО или мирной территории. Жалось – это не ресурсное состояние.

– А что означает «ресурсное состояние»?

– Что у родителей есть силы. Жалось – это энергетически слабое чувство. Сколько она будет длиться? До тех пор, пока ребёнок истерику не закатит? В этот момент жалость прекратиться, и поэтому чувство жалости как основание для семейного устройства, очень плохое. Жалость легко переходит в агрессию.

Должно быть ощущение своего родительского ресурса, что у вас есть силы, есть время, не потому что вас от жалости плющит, а потому что у вас есть силы родительские, а ребёнку это нужно, тогда почему нет? Поэтому и существую курсы для приёмных родителей, чтобы помочь разобраться с вашими чувствами.

– По поводу ресурса. Многие волонтёры регулярно посещает интернаты для детей-сирот с образовательными программами, или помогают заниматься там детям с ограниченными физическими возможностями. А если человек понимает, что регулярно посещать ребёнка он не сможет, или приехал всего один раз в жизни, как правильно сказать об этом ребёнку?

– Здесь важно, чтобы вы не давали детям авансов в ситуации, когда вы к этим авансам не готовы. Вы же по-разному общаетесь с детьми, если вы не собираетесь постоянно навещать ребёнка, значит нужно прийти, помочь вынести коляски и что-то там ещё, и так и говорить: «Дети привет, я решил к вам зайти в гости». Если они спросят: «Прейдешь ли ты к нам в следующий раз?», сказать: «не знаю» и всё. Надо быть честными. И ещё у многих остались разные мифы и стереотипы, что у детей в детском доме мало радости в жизни и нужно их всех как-то срочно осчастливить, привезти праздник в их детский дом. Некоторые думают, что в детском доме ребёнок весь такой жалостливый, добрый и пушистый, просто очень несчастный и нужно его к груди прижать и будет всё хорошо. В каком-то смысле – да, но люди часто недооценивают, каким эмоционально-насыщенным, скажем так, будет процесс прижимания к груди. (Смеётся) Самыми разными эмоциями.

– Зачитаю один конкретный вопрос с явными перспективами эмоциональной насыщенности. «Я в процессе усыновления девочки 2 года и 3 месяца. Четыре первые встречи прошли без проблем. Но потом моя будущая доця начала показывать характер, начала мной манипулировать. Может в истерике падать на пол. Посоветуйте, как мне быть, я не хочу, чтобы сотрудники детского дома решили, что я не могу справиться с ребёнком, и тогда могут вообще не дать мне её».

– А у вас сотрудники учреждения решают, кому отдавать ребёнка?

– Они могут найти повод, чтобы отговорить родителей от усыновления.

– Надо понимать, что ребёнок будет так делать, будет скандалить, и не надо приписывать двухлетнему малышу, что он сразу манипулирует. Просто он испытывает сильный стресс в этой ситуации и реагирует на него эмоциональным взрывом.

– Женщина пришла с подарком, какой же здесь стресс?

– Начать нужно с того, что женщина, как я понимаю, уже несколько раз приходила и уходила. Ребёнок пока своего статуса не знает, чего она от него хочет, не понимает, нравиться она ему или нет – это тоже вопрос. Она пока не стала для него надёжным человеком, на чью заботу он может рассчитывать. Поэтому ребёнок может привлекать внимание к своим потребностям тем, чем может теми способами, которые есть у него в распоряжении, например – истерика. Важно, чтобы это понимала мама и понимали специалисты учреждения, и конечно, важно, чтобы специалисты не могли решать, пойдёт ли ребёнок в семью.

– Может быть, нужно учитывать психологию общения с сотрудниками детских домов. Например, бывают случаи, когда усыновителям в интернатном учреждении говорят: «Здесь все дети больные, зачем вам нужно это усыновление» и в таком роде. Уже изначально идёт негативный настрой на принятие ребёнка.

– Вы не решите проблему на уровне общения с той или иной «тётенькой». Это надо решать на государственном уровне. И если они (сотрудники интернатов) это всё могут делать, это значит, что есть какие-то дырки в законе, неправильные штуки, которые создают лазейки для таких манипуляций. Надо думать, как совершенствовать эту систему. Если детский дом знает, что, например, его существование зависит от количества детей в нём, и если они позволят детей разобрать, то их просто закроют как детский дом, понятно, что они будут сопротивляться как могут усыновлению детей.

То есть, если мы хотим закрывать детские дома, то должна быть какая-то внятная стратегическая программа, у людей должны быть перспективы, программы переподготовки, или мы используем этот детский дом для чего-то другого, делаем там дневной приют или что-нибудь ещё.

Такие штуки всегда появляются, когда нет стратеги, а есть хаотичная компанейщина, когда никто не знает, какая судьба будет у его учреждения, когда никто не знает свою дальнейшую судьбу, поэтому должна быть стратегия реформ. Когда ребенок рождается, мы принимаем его таким, каким он есть, а когда хотим усыновить, забываем об этом

– Спасибо, это всё действительно так, а что можно посоветовать вот этой конкретной маме.

– А если говорить про маму, то, скорее всего, она не прошла курсы подготовки для усыновителей. Возможно, ей не хватает просто подготовки, если она считает, что возьмёт двухлетнего ребёнка, и он не будет у неё валяться на полу и орать, то она крупно ошибается.

– А что делать или наоборот не делать родителям? Ведь многие бояться, что такая истерика повториться в общественном месте.

– Надо дать ребёнку успокоиться, и он точно не будет делать так всю последующую жизнь, как кажется многим родителям. – Многие спрашивают, почему нельзя просто приехать в детский дом и там непосредственно усыновить ребёнка? Именно потому, что дети не товар. Они прекрасно все понимают. Вы выберете одного малыша, и, счастливые, заберете его домой, а за спиной у вас останется несколько десятков детей, которых не выбрали. После десяти визитов потенциальных приемных родителей в группе будут дети, которых не выбрали десять раз подряд.

Однажды эти дети уже пережили травму когда, оказались ненужными собственным родителям. Кроме того, выбор содержит ловушки и для взрослых. Когда вам предлагают одного ребенка, вы думаете – почему бы и не этот? А когда вы пытаетесь выбрать из нескольких, вас все время гложет сомнение: вдруг тот будет лучше? Или: этого возьму, а как же остальные?

Когда начнутся трудности адаптации, обязательно появится сомнения: может я не того выбрал. Когда ребенок рождается, мы принимаем его таким, каким он есть, как дар. И именно в этом заключается мудрость природы.

– Есть вопрос, серьёзный, на мой взгляд: «Мы с мужем усыновили мальчика. Прошло 4 месяца и две недели, и я не понимаю, что со мной происходит: не могу принять и понять, что это на всю жизнь. Я не могу есть и выходить на улицу. Мысли в голове самые страшные и ребенок раздражает сильно. Что делать?».

– Что делать? Обращаться за помощью срочно, личной помощью к специалисту по семейному устройству, к тому, кто занимается семейным устройством – в Центр помощи семьи и детям (Центр социальных служб по работе с детьми, семьями и молодёжью).

– А может ли специалист помочь справиться ребёнку с госпитальным синдромом? Расскажите немного об этом термине, потому что специалисты часто его употребляют, а родители могут понимать по-разному.

– Госпитальный синдром – это синдром у детей, которые были лишены возможности общения с мамой, папой на раннем этапе их взросления им не хватало сна, еды, тепла, которые лежали в больнице или в детском доме, не имели фигуры значащего взрослого и были вынуждены как-то сами справляться со своим страхом.

Как проявляется госпитальный синдром? Это может быть протестное поведение, это может быть прилипчивое поведение, или наоборот – апатия, отчаяние, депрессивное состояние. И специалисты здесь ничем не помогут, лечиться он только семейной привязанностью и любовью. – В этом контексте вспомнила историю женщины, которую удочерили очень маленькой, но узнала она об этом уже довольно взрослой. Всю жизнь, по её словам, она боялась спать одна в комнате, боялась тёмных помещений, и вот только теперь, узнав историю своего появления в семье, смогла понять, откуда все эти страхи. Хотя родители, её усыновившие, очень её любили, а госпитальный синдром, похоже, не прошёл…

– Вполне это может быть. Почему и нехорошо вводить ребёнка в заблуждение на счёт его прошлого. Если бы она раньше узнала, что её усыновили, то могла бы ещё раньше предположить, откуда все эти страхи, и раньше заняться решением этой проблемы. Потому что если человек не знает своей истории, при этом 20 лет боится спать в одиночестве, то у него начинаются всякие фантазии, что он ненормальный, он стесняется, не обращается за помощью.

– А как это знание поможет справиться со страхами? – Это даст понять, откуда у него иррациональные страхи. Если мы знаем, что у нас было в жизненном опыте такое, что мы плакали, звали и никто не пришёл, то у нас есть какое-то понимание, почему мы сейчас боимся. Это логично, понятно, это даёт возможность искать выходы из этого состояния, через самостоятельную работу или с психологами. А если мы не знаем, то у нас единственная версия, которая может возникнуть, что мы ненормальные, потому что никто не боится, а мы боимся.

– Не знаю, на сколько, следующий вопрос к вам, но пользователи спрашивают, как снизить риск приёмного ребёнка от курения и алкозависимости?

– В общем и целом могу сказать, что снижает риск хорошее отношение с родителями. Потому что в норме человек должен находить утешение в близких отношениях. Если у человека нет возможности в близких отношениях, то он начинает находить возможность в зависимости. Запреты тут ничем не помогут. Человеку нужно утешение, он найдёт способ его получать. Запретишь курение, они найдут ещё что-нибудь. Единственный способ – это дать ему возможность утешаться в отношении с родителями, получать поддержку от родителей, тогда ему не нужно будет пить, курить и всё остальное.

– Просматривая вопросы от пользователей нашего портала, легко заметить, что такие же вопросы нам задавали год назад и более. Уже начала было сомневаться: возможно, мы что-то не так делаем. Не о том говорим или не так?

- Спрошу у вас, замечаете ли вы ошибки, которые допускают в своей работе общественные организации, работающие в теме сиротства? Понятно, что каждый раз к вашему сайту подключаются всё новые люди, которые, которые не читали и не знали всего того, что вы писали и делали до этого. Во-первых, мне кажется, что очень часто люди, которые увлечены профессионально в тему сиротства, преувеличивают степень осведомлённости всех остальных.

Нам кажется, если мы всё время про это говорим, то как бы и всем это понятно. Но на самом деле, чтобы мы про это не говорили, не писали статей, не давали интервью или не делали сайтов, всё равно на общем массиве социального и общественного сознания, это тоненькая плёночка, отдельные вкрапления. Приближающие нас к теме.

Поэтому важно, чтобы были какие-то ресурсы, которые снова и снова говорили о детях-сиротах в какой-то доступной форме, снова и снова раскрывают какие-то очевидные стереотипы и мифы. Что бы их постоянно прорабатывали и проговаривали. Нам может казаться, что мы уже всем надоели с одним и тем же, но в реальности, об этом нужно говорить чаще, чем нам, возможно, хотелось бы.

Беседовала Ярослава Цибульська, Sirotstvy.net