Оксана Мелешко: «Я нашла и вернула своего воспитанника благодаря порталу «Сиротству – нет!»
18.07.2017
Оксана Мелешко – мама-воспитатель детского дома семейного типа с Одесской области и постоянная читательница портала «Сиротству – нет!» – поделилась своей необычной историей с нашими читателями.
– В феврале этого года в наш детский дом семейного типа благодаря порталу «Сиротству – нет!» Фонда Рината Ахметова вернулся Олежик. Это мальчик, которого мы взяли в 2011 году и который пять лет назад был усыновлен из нашего ДДСТ, – рассказывает Оксана Мелешко. – И вдруг я увидела на портале нашего Олега, точнее мальчика такого же возраста, каким был бы он сейчас. Ему снова искали семью, только он, судя по номеру анкеты, теперь находился в Киеве. Я позвонила на горячую линию 0 800 50 14 14 и начала плакать: «Я не уверена, но вдруг это наш ребенок? Я не хочу, чтобы он бродил по свету». Это было во вторник, 21 февраля этого года, около 17.00 вечера. Я объяснила специалисту, что не уверена, правильно ли я назвала ей номер анкеты, не уверена, что это именно наш Олег. Когда он уходил от нас, ему еще и шести лет не исполнилось, а зимой ему было десять. Но вдруг это он? Сотрудница Фонда Рината Ахметова внимательно меня выслушала, попросила не плакать и заверила, что поможет во всем разобраться.
Как потом выяснилось, Оксана и номер анкеты назвала неправильно, и на фото был не Олег, хотя и очень похожий на него мальчик. Но неспроста у Оксаны ёкнуло сердце! Уже на следующий день, в среду утром, маме-воспитателю пришло сообщение из их местной службы по делам детей: «Как вы смотрите на то, чтобы снова забрать Олега в свой ДДСТ?». Олежка из ДДСТ Оксаны и Сергея Мелешко действительно снова оказался вне семьи…
Уже в субботу утром родители-воспитатели встретили мальчика, которого привезли из Винницкой области, где он жил в реабилитационном центре и лишь недавно был взят под опеку местным православным батюшкой. Оказалось, усыновление было отменено судом по инициативе усыновительницы: женщина брала ребенка «на эмоциях» и вскоре поняла, что ей не справиться. Попав в знакомую среду, мальчик, переживший такой стресс, стал оттаивать. Хотя и не быстро…
– Я должна была наткнуться на фото этого мальчика или на фото нашего Олега, потому что у меня привычка: регулярно просматривать портал «Сиротству – нет!». Я читаю все рубрики: и что нового в законодательстве, и что психологи советуют, и чем люди делятся. Часто случается, что их опыт подсказывает и мне выход из какой-то похожей ситуации. Смотрю и анкеты детей, читаю о том, как устроились те, чьи анкеты уже сняли с базы, – делится Оксана. – Глаза того Олега, который оказался не нашим бывшим воспитанником, не могу забыть до сих пор. Но взять его в свой ДДСТ мы, к сожалению, не можем – у нас и так на сегодня случайно получился небольшой «перебор». После того, как к нам устроили детей из распавшегося ДДСТ, количество воспитанников у нас выросло до 11 детей в возрасте от 9 до 16 лет.
История ДДСТ Оксаны и Сергея Мелешко началась много лет назад. Случилось так, что после двух неудачных беременностей Оксана, учитель географии и экономики, и ее муж Сергей, который тогда работал водителем подъемного крана, поняли, что им придется растить приемных деток. Вскоре супруги усыновили двоих детей: в 1995 году девочку, которой тогда не было и года, а в 1997-м – полугодовалого мальчика. Дети уже знают, что были усыновлены, поскольку скрыть от окружающих это было совершенно невозможно, в таком случае пришлось бы переезжать, а семья этого не планировала. Поэтому, когда дети подросли, родители решили, что лучше им все узнать из первых уст. Отношений между детьми и родителями это никак не испортило.
– В 2008 году, когда наша дочь уже была в седьмом классе, а сын – в четвертом, к нам на улице подошла девочка, которой тогда было уже 13,5 лет. Она рассказала, что мама и папа у нее умерли, что живет она в ближайшем приюте (тогда реабилитационные центры именовались так), – вспоминает собеседница. – Мы купили ей сок и печенье, посочувствовали и пошли домой. А спустя две недели к нам в гости пришли специалисты из центра социальных служб для семьи, детей и молодежи и сообщили нам о том, что есть в приюте девочка-подросток, которая хочет жить с нами! Мы не были к этому готовы. Как это? Почему именно с нами? Конечно, это оказалась та самая девочка, встретившаяся нас на улице. Сирота так хотела в семью, что всячески старалась нам понравиться. Запомнив, что я преподаватель географии, она стала горячо убеждать педагогов приюта в том, что она любит географию! А когда мы приняли ее в свою семью, оказалось, что подросток еще не умеет даже читать и писать! Случай педагогической запущенности был налицо. Родители-заробитчане при жизни не уделяли ребенку никакого внимания. Учителя переводили из класса в класс ученицу, которая просто тихо присутствовала на уроках, не создавая им проблем, – смеется собеседница.
Сейчас эта девочка уже выросла, получила востребованную профессию и родила приемным родителям внука. С нее и началась приемная семья Мелешко, которая по мере пополнения переросла в детский дом семейного типа.
Через полгода приемные родители во время просмотра телепередачи о детях с особыми потребностями увидели трехлетнего мальчика. Он воспитывался в том же доме ребенка, откуда Оксана и Сергей усыновили двух своих первых детей. Решили познакомиться. Когда приехали, муж, отметив сходство жены с этим малышом, в шутку спросил: «Ты точно его не рожала? Может, когда я был в командировке?» Оксана отшутилась: «Нет. Это, наверное, наш с тобой сын, но просто нам его кто-то родил».
Ребенка, диагноз которого хоть и не был заметен внешне, но требовал строгого соблюдения режима приема лекарств, приемным родителям чиновники помогли забрать в семью как можно скорее. Три года приемные родители занимались его оздоровлением, мальчик был очень ослаблен.
– Люстра Чижевского у нас дома не выключалась, мы круглосуточно ионизировали воздух в комнате нашего нового воспитанника и все средства тратили на то, чтобы оздоравливать его. То, что сейчас его состояние пришло в норму, это заслуга всей семьи, –считает Оксана.
В 2009 году супругам рассказали о шестилетней девочке, которая тоже жила в реабилитационном центре и тоже нуждалась в семье. Эта девочка стала уже пятым ребенком в семье Мелешко.
– Затем, в 2010-м, был Витя. Мне его специалисты службы по делам детей «посватали», – вспоминает собеседница. – Он тогда учился в шестом классе, жил в реабилитационном центре, и никто не знал, что делать с этим гиперактивным ребенком! Мальчик баловался, изображал из себя то котика, то собачку, всячески привлекая к себе внимание. Я пришла к нему в школу. Едва прозвенел звонок на перемену, как первым из класса выскочил мальчик, который прыгнул прямо на меня! И как гавкнул, как мяукнул! Все было так, как мне о нем рассказывали! «Ты не Витек?» – спросила я его. Конечно, это был он! И я тут же решила, что заберу этого баловника домой. Теперь это мой лучший помощник, настоящий хозяин в доме. Хотя первые две недели, разумеется, были тяжелыми. Мы с Витей учились всему заново: и как себя вести, и как тратить деньги, и как общаться с окружающими людьми…
В 2011 году в семье появился Олежик – тот самый, который был вскоре усыновлен, но спустя пять лет снова вернулся в семью Мелешко.
– С Олегом нужно работать долго и терпеливо, а в усыновительницы терпения, вероятно, не хватило, – говорит мама-воспитатель. – Когда Олег вернулся в семью, я стала посещать тренинги, на которых приемных родителей учат воспитывать «сложных» детей, требующих особого подхода. Олежка как раз такой ребенок. Но ведь он наш. Значит, мы должны справиться и вырастить его самостоятельным человеком.
И в 2013 году супругам Мелешко снова предложили седьмого ребенка, десятилетнюю девочку с тяжелым хроническим заболеванием – поражением поджелудочной и печени. Диагноз приемных родителей не испугал.
– Нона такой хороший ребенок, что мы даже не раздумывали, – говорит Оксана.
А вскоре в районе, где проживают супруги, распался детский дом семейного типа: родители-воспитатели выехали в Россию. И службе по делам детей нужно было найти семью сразу шестерым детям. Приняв еще шестерых детей, семья Мелешко получила статус детского дома семейного типа.
– Один мальчик из этих шестерых детей, устроенных к нам в 2013-м, в этом году обрел свою кровную семью: воссоединился со своим родным папой, – делится Оксана. – Через 15 лет папа нашел его, установил отцовство, и теперь этот 15-летний паренек живет с отцом, его женой и своей сводной сестричкой. Когда мальчику сделали документы с фамилией родного отца, это был праздник для нас всех! Мы все радовались за него. Все благодарили его отца за то, что он нашел своего родного сына, вернув ему возможность жить в биологической семье. Я всегда так говорю своим детям: «Простите своих родителей, если кто-то из них оступился и не смог вас вырастить. Возможно, не было с ними в тот момент рядом никого, кто бы вернул их на правильный путь. И радуйтесь своему богатству, тому, что у вас теперь вдвое больше родственников – по две мамы и по два папы: родные и мы». Мой собственный отец и его брат сами выросли в интернате именно потому, что их молодая мама не смогла стать настоящей мамой своим детям. Не справилась. И не было рядом с ней никого, кто бы ей помог, научил. Поэтому я знаю, насколько это важно, чтобы дети росли в семье, чтобы было кому научить их, как построить свою жизнь «правильно».
Интересно, что все мальчики в ДДСТ Мелешко похожи на папу-воспитателя, хотя сам папа говорит, что все дети похожи на его маму.
– Внуков у нас уже двое: от нашей усыновленной доченьки и от приемной, той первой, которая так любила географию, что аж не умела читать! – смеется Оксана. – Обе наши старшие девочки получили востребованные профессии, стали на ноги. А недавно к нам домой стала приходить 16-летняя девочка, которая живет в реабилитационном центре и учится в профессиональном аграрном лицее. Девочка находится под опекой. Характер у нее непростой. Ни опекуну, ни педагогам не удалось найти к ней подход. А у нас – получилось. Мы не можем принять ее к себе в ДДСТ, так как она будет у нас уже 12-м ребенком, а по закону в ДДСТ должно быть не более десяти детей. Из-за того, что нельзя было «делить» шестерых детей, которых передали в нашу семью из расформированного ДДСТ, нам позволили небольшой «перебор» – у нас одиннадцать детей. Поэтому Ирочка живет не с нами, но мы в ее жизни играем, можно сказать, роль наставников. И мы уже пообещали директору лицея, что со своей стороны приложим все усилия, чтобы этот непростой ребенок повзрослел.
Оксана призналась, что давно оставила работу в школе и стала тренером программы формирования здорового способа жизни и толерантного отношения к людям, живущим со статусом ВИЧ.
– Тренинги – это не ежедневная работа с восьми до пяти, проверка тетрадей и прочее. А в школу и я хожу каждый день. У меня ведь все 11 детей – школьники. То кто-то что-то дома забыл, или мне нужно пообщаться с учителем, потому можно сказать, что я так и работаю: и дома, и в школе, – улыбается наша приветливая собеседница.
– В феврале этого года в наш детский дом семейного типа благодаря порталу «Сиротству – нет!» Фонда Рината Ахметова вернулся Олежик. Это мальчик, которого мы взяли в 2011 году и который пять лет назад был усыновлен из нашего ДДСТ, – рассказывает Оксана Мелешко. – И вдруг я увидела на портале нашего Олега, точнее мальчика такого же возраста, каким был бы он сейчас. Ему снова искали семью, только он, судя по номеру анкеты, теперь находился в Киеве. Я позвонила на горячую линию 0 800 50 14 14 и начала плакать: «Я не уверена, но вдруг это наш ребенок? Я не хочу, чтобы он бродил по свету». Это было во вторник, 21 февраля этого года, около 17.00 вечера. Я объяснила специалисту, что не уверена, правильно ли я назвала ей номер анкеты, не уверена, что это именно наш Олег. Когда он уходил от нас, ему еще и шести лет не исполнилось, а зимой ему было десять. Но вдруг это он? Сотрудница Фонда Рината Ахметова внимательно меня выслушала, попросила не плакать и заверила, что поможет во всем разобраться.
Как потом выяснилось, Оксана и номер анкеты назвала неправильно, и на фото был не Олег, хотя и очень похожий на него мальчик. Но неспроста у Оксаны ёкнуло сердце! Уже на следующий день, в среду утром, маме-воспитателю пришло сообщение из их местной службы по делам детей: «Как вы смотрите на то, чтобы снова забрать Олега в свой ДДСТ?». Олежка из ДДСТ Оксаны и Сергея Мелешко действительно снова оказался вне семьи…
Уже в субботу утром родители-воспитатели встретили мальчика, которого привезли из Винницкой области, где он жил в реабилитационном центре и лишь недавно был взят под опеку местным православным батюшкой. Оказалось, усыновление было отменено судом по инициативе усыновительницы: женщина брала ребенка «на эмоциях» и вскоре поняла, что ей не справиться. Попав в знакомую среду, мальчик, переживший такой стресс, стал оттаивать. Хотя и не быстро…
– Я должна была наткнуться на фото этого мальчика или на фото нашего Олега, потому что у меня привычка: регулярно просматривать портал «Сиротству – нет!». Я читаю все рубрики: и что нового в законодательстве, и что психологи советуют, и чем люди делятся. Часто случается, что их опыт подсказывает и мне выход из какой-то похожей ситуации. Смотрю и анкеты детей, читаю о том, как устроились те, чьи анкеты уже сняли с базы, – делится Оксана. – Глаза того Олега, который оказался не нашим бывшим воспитанником, не могу забыть до сих пор. Но взять его в свой ДДСТ мы, к сожалению, не можем – у нас и так на сегодня случайно получился небольшой «перебор». После того, как к нам устроили детей из распавшегося ДДСТ, количество воспитанников у нас выросло до 11 детей в возрасте от 9 до 16 лет.
История ДДСТ Оксаны и Сергея Мелешко началась много лет назад. Случилось так, что после двух неудачных беременностей Оксана, учитель географии и экономики, и ее муж Сергей, который тогда работал водителем подъемного крана, поняли, что им придется растить приемных деток. Вскоре супруги усыновили двоих детей: в 1995 году девочку, которой тогда не было и года, а в 1997-м – полугодовалого мальчика. Дети уже знают, что были усыновлены, поскольку скрыть от окружающих это было совершенно невозможно, в таком случае пришлось бы переезжать, а семья этого не планировала. Поэтому, когда дети подросли, родители решили, что лучше им все узнать из первых уст. Отношений между детьми и родителями это никак не испортило.
– В 2008 году, когда наша дочь уже была в седьмом классе, а сын – в четвертом, к нам на улице подошла девочка, которой тогда было уже 13,5 лет. Она рассказала, что мама и папа у нее умерли, что живет она в ближайшем приюте (тогда реабилитационные центры именовались так), – вспоминает собеседница. – Мы купили ей сок и печенье, посочувствовали и пошли домой. А спустя две недели к нам в гости пришли специалисты из центра социальных служб для семьи, детей и молодежи и сообщили нам о том, что есть в приюте девочка-подросток, которая хочет жить с нами! Мы не были к этому готовы. Как это? Почему именно с нами? Конечно, это оказалась та самая девочка, встретившаяся нас на улице. Сирота так хотела в семью, что всячески старалась нам понравиться. Запомнив, что я преподаватель географии, она стала горячо убеждать педагогов приюта в том, что она любит географию! А когда мы приняли ее в свою семью, оказалось, что подросток еще не умеет даже читать и писать! Случай педагогической запущенности был налицо. Родители-заробитчане при жизни не уделяли ребенку никакого внимания. Учителя переводили из класса в класс ученицу, которая просто тихо присутствовала на уроках, не создавая им проблем, – смеется собеседница.
Сейчас эта девочка уже выросла, получила востребованную профессию и родила приемным родителям внука. С нее и началась приемная семья Мелешко, которая по мере пополнения переросла в детский дом семейного типа.
Через полгода приемные родители во время просмотра телепередачи о детях с особыми потребностями увидели трехлетнего мальчика. Он воспитывался в том же доме ребенка, откуда Оксана и Сергей усыновили двух своих первых детей. Решили познакомиться. Когда приехали, муж, отметив сходство жены с этим малышом, в шутку спросил: «Ты точно его не рожала? Может, когда я был в командировке?» Оксана отшутилась: «Нет. Это, наверное, наш с тобой сын, но просто нам его кто-то родил».
Ребенка, диагноз которого хоть и не был заметен внешне, но требовал строгого соблюдения режима приема лекарств, приемным родителям чиновники помогли забрать в семью как можно скорее. Три года приемные родители занимались его оздоровлением, мальчик был очень ослаблен.
– Люстра Чижевского у нас дома не выключалась, мы круглосуточно ионизировали воздух в комнате нашего нового воспитанника и все средства тратили на то, чтобы оздоравливать его. То, что сейчас его состояние пришло в норму, это заслуга всей семьи, –считает Оксана.
В 2009 году супругам рассказали о шестилетней девочке, которая тоже жила в реабилитационном центре и тоже нуждалась в семье. Эта девочка стала уже пятым ребенком в семье Мелешко.
– Затем, в 2010-м, был Витя. Мне его специалисты службы по делам детей «посватали», – вспоминает собеседница. – Он тогда учился в шестом классе, жил в реабилитационном центре, и никто не знал, что делать с этим гиперактивным ребенком! Мальчик баловался, изображал из себя то котика, то собачку, всячески привлекая к себе внимание. Я пришла к нему в школу. Едва прозвенел звонок на перемену, как первым из класса выскочил мальчик, который прыгнул прямо на меня! И как гавкнул, как мяукнул! Все было так, как мне о нем рассказывали! «Ты не Витек?» – спросила я его. Конечно, это был он! И я тут же решила, что заберу этого баловника домой. Теперь это мой лучший помощник, настоящий хозяин в доме. Хотя первые две недели, разумеется, были тяжелыми. Мы с Витей учились всему заново: и как себя вести, и как тратить деньги, и как общаться с окружающими людьми…
В 2011 году в семье появился Олежик – тот самый, который был вскоре усыновлен, но спустя пять лет снова вернулся в семью Мелешко.
– С Олегом нужно работать долго и терпеливо, а в усыновительницы терпения, вероятно, не хватило, – говорит мама-воспитатель. – Когда Олег вернулся в семью, я стала посещать тренинги, на которых приемных родителей учат воспитывать «сложных» детей, требующих особого подхода. Олежка как раз такой ребенок. Но ведь он наш. Значит, мы должны справиться и вырастить его самостоятельным человеком.
И в 2013 году супругам Мелешко снова предложили седьмого ребенка, десятилетнюю девочку с тяжелым хроническим заболеванием – поражением поджелудочной и печени. Диагноз приемных родителей не испугал.
– Нона такой хороший ребенок, что мы даже не раздумывали, – говорит Оксана.
А вскоре в районе, где проживают супруги, распался детский дом семейного типа: родители-воспитатели выехали в Россию. И службе по делам детей нужно было найти семью сразу шестерым детям. Приняв еще шестерых детей, семья Мелешко получила статус детского дома семейного типа.
– Один мальчик из этих шестерых детей, устроенных к нам в 2013-м, в этом году обрел свою кровную семью: воссоединился со своим родным папой, – делится Оксана. – Через 15 лет папа нашел его, установил отцовство, и теперь этот 15-летний паренек живет с отцом, его женой и своей сводной сестричкой. Когда мальчику сделали документы с фамилией родного отца, это был праздник для нас всех! Мы все радовались за него. Все благодарили его отца за то, что он нашел своего родного сына, вернув ему возможность жить в биологической семье. Я всегда так говорю своим детям: «Простите своих родителей, если кто-то из них оступился и не смог вас вырастить. Возможно, не было с ними в тот момент рядом никого, кто бы вернул их на правильный путь. И радуйтесь своему богатству, тому, что у вас теперь вдвое больше родственников – по две мамы и по два папы: родные и мы». Мой собственный отец и его брат сами выросли в интернате именно потому, что их молодая мама не смогла стать настоящей мамой своим детям. Не справилась. И не было рядом с ней никого, кто бы ей помог, научил. Поэтому я знаю, насколько это важно, чтобы дети росли в семье, чтобы было кому научить их, как построить свою жизнь «правильно».
Интересно, что все мальчики в ДДСТ Мелешко похожи на папу-воспитателя, хотя сам папа говорит, что все дети похожи на его маму.
– Внуков у нас уже двое: от нашей усыновленной доченьки и от приемной, той первой, которая так любила географию, что аж не умела читать! – смеется Оксана. – Обе наши старшие девочки получили востребованные профессии, стали на ноги. А недавно к нам домой стала приходить 16-летняя девочка, которая живет в реабилитационном центре и учится в профессиональном аграрном лицее. Девочка находится под опекой. Характер у нее непростой. Ни опекуну, ни педагогам не удалось найти к ней подход. А у нас – получилось. Мы не можем принять ее к себе в ДДСТ, так как она будет у нас уже 12-м ребенком, а по закону в ДДСТ должно быть не более десяти детей. Из-за того, что нельзя было «делить» шестерых детей, которых передали в нашу семью из расформированного ДДСТ, нам позволили небольшой «перебор» – у нас одиннадцать детей. Поэтому Ирочка живет не с нами, но мы в ее жизни играем, можно сказать, роль наставников. И мы уже пообещали директору лицея, что со своей стороны приложим все усилия, чтобы этот непростой ребенок повзрослел.
Оксана призналась, что давно оставила работу в школе и стала тренером программы формирования здорового способа жизни и толерантного отношения к людям, живущим со статусом ВИЧ.
– Тренинги – это не ежедневная работа с восьми до пяти, проверка тетрадей и прочее. А в школу и я хожу каждый день. У меня ведь все 11 детей – школьники. То кто-то что-то дома забыл, или мне нужно пообщаться с учителем, потому можно сказать, что я так и работаю: и дома, и в школе, – улыбается наша приветливая собеседница.
