Дети, рожденные в сердце. ДДСТ Карнаух

В детском доме семейного типа супругов Карнаух, что живут в поселке Мымовка (это микрорайон города Славянска в Донецкой области), 12 приемных детей. Но когда родителей-воспитателей Надежду и Владимира Карнаух спрашивают, сколько у них детей, они отвечают так: «В доме живет одиннадцать детей, а всего у нас их 14: 12 детей и двое внуков. Если ребенок вырос, завел свою семью и у него появились свои дети, он же все равно остается нашим ребенком, а его дети – нашими внуками!»

«Я уже думала, что нас никогда не возьмут!» 

– Мы всегда планировали воспитать много детей. А «инициатором» создания детского дома семейного типа стала, можно сказать, наша дочь Лера, – вспоминает Надежда Карнаух. – Когда она начала подрастать, то нередко заводила со мной разговор на тему пополнения семьи: «Мама, раз уж здоровье не позволяет тебе завести мне братика или сестричку, то давай возьмем кого-нибудь». Наша дочь посещала школу, в которой учились и дети из кризисных семей. А жили они в приюте «Паруса надежды» (церкви «Добрая Весть»). И, как бы ни заботились об этих ребятах в приюте, видно было, что детки обделены вниманием в собственных семьях: и одеты поскромнее, и едят «в запас».

Надежда до того, как у нее появились приемные дети, изъятые из неблагополучных семей,  и подумать не могла, что ребенок может упасть в обморок не только от голода, но и от  переедания!

– Случилось такое с одним нашим воспитанником, Колей, – вспоминает Надежда Карнаух. – Он пришел к нам таким худеньким, что, когда мы пирожков напекли, дедушка с бабушкой, мои родители, которые тогда еще были живы, начали Коле их все подкладывать и подкладывать. А он глазами бы всё съел. Да вот его желудок не был рассчитан на такую порцию. Ребенка стошнило, и он потерял сознание. Это стало нам всем хорошим уроком!

А с покупкой штанишек другому воспитаннику Карнаух, Диме, была отдельная история. У Надежды слезы стояли в глазах, когда продавщица с немым укором переводила взгляд то на нее – такую немаленькую женщину, – то на Диму, которого, казалось, ветром сдует. Доставая уже которые штаны, она вздыхала: «Ну, вот тут можно стянуть резинкой». «Как ей было сказать, что не я довела это мальчонку до такого состояния, а он из интерната ко мне таким пришел?» – вспоминает Надежда.

– Мы окончательно решились взять сирот в семью после того, как наши друзья, уже взявшие детей, показали нам их. Сначала – какими эти детки пришли в семью, затем – какими стали, спустя несколько месяцев. Они так преобразились в семье, расцвели, – делиться Надежда Карнаух.

Когда в 2010 году Надежда брала в семью первых троих детей – 13-летнего Андрея, 12-летнюю Марину и 8-летнего Колю, – ей больше всего запомнилось, как Марина вдруг заплакала и сказала: «Я думала, что нас уже никогда не возьмут!» Слова девочки ранили в самое сердце: перед ней был подросток, потерявший надежду на домашнее тепло.

«Мытье посуды дети, которых мы только что забрали из интерната, считали наказанием»

 – Я стараюсь восстановить историю жизни каждого ребенка, который приходит в мою семью, чтобы понимать, с чем мне придется столкнуться, что нужно исправить. Чем раньше мне это удастся исправить, тем легче будет этому ребенку в самостоятельной жизни, – говорит Надежда Карнаух. – К сожалению, в интернатах не особо интересуются прошлым детей, и передают их в семьи без «истории», ну, максимум – с установленными медиками диагнозами.

Поэтому, когда Андрей убежал из дому с украденными у бабушки деньгами, Надя была в таком шоке, что забыла, как… зовут собственного мужа!

– С перепуга, я забыла инициалы своего супруга, потому что, пока я писала в милиции заявление о пропаже Андрея, милиционер на повышенных отчитывал меня за то, что я сама не знаю, кого приняла в семью. Мол, наш мальчик – их «постоянный клиент»: его уже раз находили на границе с Россией, – вспоминает Надежда. – Так случилось и в тот раз: нашелся на границе. Это уже потом, когда мы познакомились с родным отцом Андрея, Марины и Коли, я узнала, что парень сбегал из дома еще в шестилетнем возрасте.

Отец этих детей, по словам собеседницы, оказался неплохим, но сломленным человеком. Когда жена бросила всех своих детей, он пытался их поднять, но не смог. Стал выпивать. По детям скучал. Попросил разрешения общаться с ними. Надежда разрешила.

– Их мать тоже прислала детям письмо из мест, где отбывала наказание, но дети не смогли ее простить. А, вот папу этих детей со временем пришлось хоронить моей семье – больше было некому, – делиться Надежда.

Андрей вырос, освоил специальность строителя и теперь на заработках в России. Марина еще учиться в техникуме. А вот Коля, увы, живет в специализированном медицинском интернате. Приступы страшной болезни, наблюдавшиеся у этого ребенка, стали столь частыми, что мальчику потребовался постоянный уход и наблюдение специалистов.

– Это был вынужденный шаг. Я по-прежнему называю его сыночком, а он меня мамой. Кроме нас, Колю больше никто не навещает, – Надежда не скрывает слез. – Генетическое заболевание – это то, что никак нельзя было исправить. Это не «интернатские замашки», которые наблюдались у всех наших воспитанников, но мы с ними вполне успешно боролись. Например, мытье посуды дети, которых мы только что забрали из интерната, считали наказанием. Как-то после ужина уже я велела девчатам, Лере и Марише, которая тогда у нас только осваивалась, помыть посуду. «Мама, за что ты меня наказываешь?», – неожиданно выдала мне Марина в ответ. По словам девочки, их в интернате так наказывали – мытьем посуды и уборкой! Пришлось объяснять ей, что дома мытье посуды – это не наказание, а естественный процесс самообслуживания.    

…Приемных детей, братьев Андрея и Диму, тоже пришлось ко всему приучать. В дом Карнаух их привел Андрей – тот самый горе-путешественник. Он попросил приемную маму взять из детдома его одноклассника-тезку Андрея. А в Андрюши был младший брат, Дима. Тот самый Дима, с которого все штаны спадали. Впрочем, на самом деле в их семье было… восемь детей!

– У этих детей была ужасная жизнь: дома они испытывали голод, побои и унижения. – Дима был у матери восьмым ребенком. Ему был годик от роду, когда его мать умерла, будучи беременной девятым ребенком. Старшая дочь покойной забрала к себе пятерых старших ребятишек, в том числе девочку-инвалида, а на двух младших братишек у нее просто не хватило сил. Я ее понимаю, не осуждаю ни в коей мере. Мы познакомились. И я, и Андрей с Димой поддерживают со старшей сестрой хорошие отношения. У нее есть своя семья.

– Мне никогда не попадались «легкие» дети. Все мои дети с непростой судьбой, с тяжелым грузом таких переживаний, с которым без помощи опытного психолога не справиться! – рассуждает Надежда. – Поэтому тренинг у психолога такого уровня, как Людмила Петрановская, который Фонд Рината Ахметова организовал для родителей-воспитателей, стал для меня очень своевременным подспорьем, которое пригодилось просто тут же! И в общении с детьми, и с их педагогами.

…У последующей тройки приемных деток – 8-летней Юли, 7-летнего Сережи и 2-летней Вероники, – мама, не занимавшаяся ими, вдруг исправилась. После того, как у женщины забрали этих троих детей, она родила еще двоих, с воспитанием которых вполне справляется.

– Я благодарна этой женщине за то, что она не порывается вернуть своих старших – понимает, что теперь мама для них – я. Юля даже хочет взять мою фамилию, – не без гордости говорит Надежда Карнаух. – Да, эти малыши не рождены мной, но это дети, рожденные в сердце. Те, которых любишь без оглядки.

А те трое деток, которых семья Карнаух взяла незадолго до войны, вообще чудом… остались живы в мирное время. Их изъяли из семьи после того, как они чуть не погибли. Соседи, учуяв в подъезде резкий запах газа, вызвали газовую службу, милицию, медиков. Те быстро вычислили, что запах исходит из квартиры, где были заперты трое детей. Самому старшему Саше тогда было семь лет, его сестре Кате – шесть, Ане – четыре.

– Старший Саша открыл дверь только своей учительнице, которую узнал по голосу. Мама, ушла куда-то на три дня (!), оставив детей в запертой квартире без еды и, ко всему прочему, забыв выключить газ. Не хочу думать, что она его специально включила, – с возмущением вспоминает Надежда. – Вообще удивительно, что Саша узнал свою учительницу по голосу – в первом классе он проучился не больше месяца. Поэтому, когда этих детей отдали мне, я заново отправила его в первый класс. Эти дети познали, что такое болезни и даже голод. Я узнала, что, когда их мать привела трехлетнюю Аню в детский сад, нянечки чуть не плакали – ребенок весил чуть больше восьми килограммов. Бросились ее подкармливать, но мать возмутилась: «Не нужно, вы ей желудок растянете!» Аню, которая все время интересовалась «А завтра еда будет?», пришлось водить на экскурсию по нашим погребам, чтобы она убедилась, что с едой у нас проблем нет. До войны мы держали огромное хозяйство: одних нутрий у нас было 300 штук!                                                               

 «Мама, я сам вырос без отца, поэтому не могу бросить свою девушку с ребенком»

Война не обошла и Мымовку. В тех самых погребах семье Карнаух пришлось прятаться, а нутрий и кур – выпустить из клеток, когда пришлось эвакуироваться. Раздать и увезти с собой всё не получилось…
 

– Обстрелы были совсем рядом, и мы не знали, когда они прекратятся, – Надежде больно вспоминать пережитое. – Мы отвезли младших детей в Святогорье к моей куме Ирине Сербиной, у которой тоже детский дом семейного типа, а сами сначала прятались в соседнем поселке Былбасовка, наблюдая оттуда, как рядом с нашим домом рвутся снаряды. А накануне начала военных действий в Славянске почти закончили делать в доме пристройку, на которую брали кредит. Поставили всем деткам новую мебель, её купили на средства Фонда Рината Ахметова: детским домам семейного типа Фонд ежегодно на праздник Святого Николая давал материальную помощь и устраивал детям праздник на «Донбасс Арене», где они получали еще и свои детские подарки. 

Ко всему прочему, на территориях, где начались боевые действия, были приостановлены все выплаты. Лишилась выплат и семья Карнаух, и семья их кумы Ирины Сербиной.

 – Если бы не Фонд Рината Ахметова, который помогал нам деньгами и продуктовыми наборами до восстановления выплат, то не знаю, как бы мы выжили. К счастью, вскоре мы смогли вернуться домой, – рассказывает собеседница. – Хозяйство, правда, пока не восстановили еще в полной мере. А вот покрыть пристройку крышей помогли журналист Виктория Ивлева – волонтер российского Фонда «Предание» привезла нам помощь. 

Жизнь понемногу налаживается, дети растут. Андрейка, которого Карнаух брали вместе с Димкой, уже собрался жениться, а его невеста ждет ребеночка. Андрей вскоре станет дипломированным поваром, а попутно увлекается музыкой – пишет рэп.

– Я этот музыкальный стиль не слишком люблю, но его песню оценила – в ней он рассказал о том, какой тяжелый путь прошел и что, даже попав в приемную семью, сначала не позволял себя любить, но затем все же оценил домашний очаг, – рассказывает Надежда Карнаух. – Это песня – посвящение отцу. Почему не маме? Потому что Андрей пережил личную драму: он со своей невестой на какое-то время расставался. Но, когда они снова сошлись, он узнал, что его любимая ждет ребенка. Он позвонил мне: «Мама, я сам вырос без отца, поэтому не могу бросить свою девушку с ребенком. Я правильно поступаю?» Я ответила ему: «Я тобой горжусь!»

Надежда с сожалением констатирует, что соотечественники неохотно берут на воспитание в свои семьи подростков, а им так нужны родители, которые бы подготовили их к самостоятельной жизни.

– Если подросток даже всего год-два проведет в семье, то это все равно принесет свои положительные результаты, – считает Надежда. – Если ему не суждено попасть в семью, то ему нужен хотя бы старший товарищ – нужен наставник, к которому он всегда сможет обратиться за советом. Надеюсь, что проект «Наставничество», который реализуется в рамках программы «Сиротству – нет!» Фонда Рината Ахметова как раз и будет такой помощью для подростков, старше 12 лет.