Право на детство. Защищать не готовы. Блог ДАРЬИ КАСЬЯНОВОЙ

Мы называем 1 июня Днем защиты детей, но мало кто в этот день действительно думает о детях. Мы любим говорить о них, любим подчеркивать, что у них есть права, обожаем вспоминать о различных конвенциях и присоединяться к ним, но ни 1 июня, ни в последующие дни дети Украины эффективной защиты не получают. Особенно остро это проявилось после аннексии Крыма и начала войны на Донбассе. Дети, оставшиеся на полуострове и на истерзанных неподконтрольных территориях, сейчас не имеют даже элементарных прав – на семью, здоровье, образование… И никто не может их защитить. Никто из нас.

Беззащитность на фоне войны


Вначале был Крым. Уже весной прошлого года стало понятно, что реализовать права детей на полуострове и даже просто забрать оттуда детей-сирот, которых были готовы усыновить украинцы, невозможно. Уполномоченный по правам ребенка, Фонд Рината Ахметова и другие организации сразу же начали бить тревогу, пытались повлиять на ситуацию, но ничего не изменилось. По некоторым детям, лишенным родительской опеки, которые вот-вот могли обрести семью в Украине, шли судебные заседания, и сразу после аннексии они приостановились. В итоге дети буквально «зависли», не получив свою семью, то есть не реализовав одного из базовых по конвенции ООН прав. И все это – в шаге от обретения людей, которые уже полюбили их и были готовы о них заботиться.

То же самое сейчас происходит и на Донбассе. В регионе очень много детей-сирот, детей, лишенных родительской опеки, что обусловлено его спецификой, ведь в индустриальных городах по объективным причинам очень много неблагополучных семей, находящихся в сложных жизненных обстоятельствах. А значит и детей, по разным причинам лишенных родителей, там больше. Только в Донецкой области до войны их было больше 10 тысяч. С началом боевых действий уровень сиротства возрос, семей, которые оказались в сложных жизненных обстоятельствах, стало еще больше. Также стало больше отказов от новорожденных детей.

Все они нуждаются в помощи. И самое страшное – помочь им практически невозможно. Причины, которые привели к этому, в нашей законодательной базе даже не предусматривались, никто даже не мог предположить, что существуют такие риски, и в итоге мы оказались не готовы спасать наших детей.


Ответственности – нет


В преддверие Дня защиты детей снова появляется много лозунгов вроде «Дети – наше будущее». Мы активно начинаем ездить в детские дома, сажать детей на колени, дарить им подарки и книги, возить их за границу, обучать иностранным языкам. Все это прекрасно и зачастую необходимо, но, по сути, национальная ответственность по отношению к детям в Украине так не появилась.

Более того, мы еще не привыкли, что беззащитные, пережившие различные тяготы дети – не средство развлечения для массового сознания, не инструмент для создания «страшных историй». С одной стороны, мы обеспокоены их проблемами, но с другой, нам очень «нравятся» страшные детские рисунки. Мы «любим» читать жуткие истории, и если появляется какой-то рассказ о жизни ребенка на войне, надо, чтобы он был поужаснее, брал за душу. Наши СМИ «любят», когда появляются истории о том, что ребенку в результате обстрела под Донецком оторвало ногу или руку. Это все нужно для того, чтобы в очередной раз можно было сказать, что детей надо было вовремя вывозить из Донбасса, что родители оставшихся на войне детей – преступники.

Сейчас на оккупированных территориях массово рождаются дети с задержкой развития. Мамочки отказываются от своих детей. Мы говорим об этом, и эти разговоры всегда сопровождаются присказкой о том, что не надо было там оставаться и рожать.


Когда начинается бой


Хуже всего в этой ситуации – то, что сейчас очень трудно себе представить, как это все можно изменить. Предлагать решения в такой ситуации очень сложно. Согласно Конституции, ответственность за своих детей несут родители, но если родителей нет? Многие дети в этой войне потеряли маму и папу, и государство теперь не совсем понимает, где начинается его зона ответственности. Оно знает лишь, что эта ответственность заканчивается там, где начинается бой.

Впрочем, даже если родители есть, ситуация меняется мало. На оккупированных территориях все решения за детей принимаются именно родителями, и по этой причине ребенок вынужденно остается под обстрелами и в ряде случаев действительно страдает.

Что можем сделать мы? Гуманитарный штаб Рината Ахметова сейчас активно занимается психологической поддержкой детей, переживших войну, и хотя это еще не панацея, это уже важный мостик, который мы выстраиваем между детьми и родителями. Наша задача – передать какие-то простые навыки, рассказать, как справиться со своим душевным состоянием, когда начинается обстрел, когда ребенку страшно, когда есть какие-то потери… Но все это – микроуровень. А когда мы говорим о макроуровне поддержки семей и детей, оказывается, что у государства готовых решений нет.

Да, любой семье с ребенком можно оформить пропуск и приехать в Украину, но и там проблемы сами собой не разрешатся. Люди дезадаптированы, они пребывают в тяжелейшем стрессе. И у тех, кто уже больше года находится на оккупированных территориях, уже нет желания бороться. У них другая задача – они находятся в условиях, когда нужно просто выживать. И если те, кто выехал в самом начале боевых действий, были в состоянии кризиса (а оно зачастую очень продуктивно), то те, кто пытается уезжать сейчас, находятся в состоянии подавленности, полной разбитости. И детям в такой ситуации внимания уже не достается.


Перестали считать


В итоге дети в бомбоубежищах и подвалах – привычная для нас картина. Мы привыкли к тому, что они неизбежно страдают, поэтому даже перестали считать, сколько детей были ранены в этой войне. Счет остановился на показателе 60 погибших и более 120 раненых. И все. А ведь их больше! И меня удивляет, что государство не проявляет большого интереса к этой теме. Более того, оно не проявляет интерес даже к тому, сколько детей остается на оккупированных территориях, скольким нужна помощь.

И вот мы подходим к очередному Дню защиты детей, понимая, что даже их базовые права – право ребенка на здоровье, на семью, на образование – нарушены. Вернуть им эти права – означает спасти не только их, но и всех нас.