Психотерапевт Олег Романчук: Нам нужны профессионалы, чтобы помогать людям прямо здесь и сейчас!

11 мая в Киеве стартовал 6-й, заключительный, модуль курса «Травма войны» Гуманитарного штаба Рината Ахметова. Главной темой модуля была определена «Травма фокусирования.  Когнитивно-поведенческая терапия (КПТ)». О психологическом бронежилете, который должен защитить во время войны, о психотравматических расстройствах и способах их лечения рассказывает тренер модуля, психотерапевт, детский психиатр, основатель украинского Института психологического здоровья КПТ Олег Романчук.

– Олег, раскройте, пожалуйста, суть метода КПТ, кому нужна такая терапия?

– Одним из последствий влияния войны на психическое здоровье человека является посттравматическое стрессовое расстройство (ПТСР). В мирной жизни этот диагноз  встречается у 7%, а вот у тех, кто побывал в зоне боевых действий,  ПТСР отмечается у каждого пятого, то есть общее число людей, нуждающихся в помощи, возрастает уже до 20%. Это расстройство требует адекватного лечения. Международными протоколами рекомендовано использовать два эффективных метода лечения: травмо-фокусированная когнитивно-поведенческая терапия и метод десенсибилизации и репроцесуализации травмы с помощью движения глаз.

Шестой модуль обучения курса «Травма войны» посвящен методу «Когнитивно-поведенческая терапия» потому, что это наилучший на сегодня способ помощи людям с ПТСР. С помощью этого метода можно будет гарантированно избавить от ПТСР около 80% людей.

– Это завершающий этап обучения курса «Травма войны». И каковы конкретные задачи шестого модуля?

– Мы понимаем, что участники курса уже имеют достаточную базу и владеют разными методиками исцеления травмы войны. Шестой же модуль учит их конкретным техникам, с помощью которых они смогут лечить простые формы ПТСР. Понятно, что полноценное обучение должно быть более продолжительным и углубленным.  Но ввиду того, что в стране война и нам нужны специалисты, готовые помогать людям прямо здесь и сейчас, Украинский институт КПТ разработал специальную  образовательную видеопрограмму. Мы описали все протоколы вмешательств, разработали учебно-методические материалы. Четырех дней занятий должно хватить для  обучения основам помощи и лечения ПТСР.

– Как работает метод когнитивно-поведенческой терапии?

– Лечение методом КПТ происходит в три этапа. На первом этапе, используя метафору «физическая рана», мы работаем над стабилизацией состояния, ведь сначала нужно укрепить организм. Для этого мы используем специальные техники стабилизации, с помощью которых человек может улучшить свое психологическое состояние. Это техники, с помощью которых человек может контролировать навязчивые воспоминания, избавиться от кошмарных сновидений, регулировать свое тяжелое эмоциональное состояние.

Во второй фазе мы «очищаем и зашиваем рану». На этом этапе основная техника – повторное переживание травматической ситуации в своем воображении. Мы используем так называемый  Оксфордский подход, когда человек с закрытыми глазами вспоминает это событие, помогая мозгу понять, что это уже в прошлом. Переживая событие несколько раз, мы как бы отправляем его в архив, оно уходит в прошлое.

И на третьем этапе реабилитации, когда «рана зажила», необходимо восстановить функционирование человека в разных сферах, адаптироваться к новой жизни. Здесь мы помогаем человеку подумать, какую новую жизнь он хочет строить, какие ресурсы и знания для этого необходимы.

– Самые большие проблемы с психическим здоровьем, наверное, у населения, оставшегося на неподконтрольной территории?

– Ряд исследований показывает, что участие в войне или проживание на территории, где ведутся  военные действия, существенно повышает частоту психических расстройств, как среди военных, так и мирных жителей. Прежде всего, это депрессия, ПТСР, тревожные расстройства, злоупотребление психоактивными препаратами.

Сейчас распространился миф, что если человек пережил психотравмирующее событие, то у него однозначно будет ПТСР. На самом деле  80% оно не коснется. Большинство же тех, кто будет страдать ПТСР, исцелится без какого-либо лечения на протяжении шести месяцев. Но у отдельных лиц действительно могут быть стойкие продолжительные последствия. Порой симптомы ПТСР проявляются не сразу. Часто заболевание начинается уже в период благополучия, когда психика расслабляется. Поэтому мы должны быть готовы к тому, что нас ждет после войны. Нам надо подготовить специалистов и специализированные программы помощи.

– Каковы симптомы ПТСР?

– ПТСР – специфическое расстройство, связанное с тем, что человек был жертвой или свидетелем убийства, пыток, заключения, боевых действий, несчастных случаев. Несмотря на то, что все уже в прошлом, тяжелые воспоминания не покидают его. Вспоминая психотравмирующее событие, человек теряет связь с реальностью и переживает все так, словно это происходит снова. Поэтому он старается избегать всего, что может напомнить ему о пережитом ужасе. У части людей наблюдается эмоциональное онемение – нарушение внимания, памяти, состояние постоянной тревоги и напряжения. Но посттравматическое стрессовое расстройство эффективно лечится.

– Сколько времени понадобится, что бы излечиться  методом КПТ?

– Если у человека простая форма ПТСР, то обычно срок реабилитации 8-12 сессий, т.е. от 1 до 3 месяцев.

– Не все могут сейчас обратиться к специалистам за помощью, какие рекомендации вы можете дать людям с травмой войны?

– Если это небольшая рана, то конечно, она сможет сама «зажить», но если рана большая, то понадобится «хирург». Есть методы психологической самопомощи. Главное – нужна поддержка близких, необходимо ощущение безопасности, понимание того, что травматичные воспоминания – это нормальная реакция на ненормальные события.

Иногда человек думает, что лучший способ – все забыть и ни с кем про это не говорить. Но это неправильно, «перебинтованная рана» будет гноиться, она сама не вылечится. Если проблема острая, то необходимо обратится к специалисту. И мы надеемся, что благодаря таким проектам психологической поддержки как этот, от Гуманитарного штаба Рината Ахметова, мы сможем справиться с последствиями войны.

–  В целом в Украине отношение к психотерапии довольно скептическое. Что же делать?

– Да, большинство людей с ПТСР не обращаются  за надлежащим лечением. Поэтому и нужно вести просветительскую работу. Очень важно, чтобы информация о том, как предотвратить травму, справиться с симптомами, не стигматизировала человека. То есть, чтобы людям не говорили категорично, что у них "поехала крыша" и им надо в больницу. А, наоборот, объясняли, что это – нормальная реакция на пережитый кошмар. Симптомы совсем не означают сумасшествия и невозможность в будущем вернуться к обычной жизни. Намного лучше пойти к психотерапевту, чем годами мучиться, злоупотреблять алкоголем и т.д. и т.п.  Весь мировой опыт показывает, что психологические проблемы решаются.

– Дайте свою оценку, как профессионал,  проекту психологической помощи Штаба Рината Ахметова «Травма войны».

– Война оставляет раны не только на теле, а и в душе. Теперь стало понятно, что нам необходимо укреплять нашу психологическую стойкость, учиться оказывать первую психологическую помощь, организовать психологические службы, которые смогут оказывать помощь по реабилитации травмы войны разной степени сложности. И поэтому я уверен, что инициатива Гуманитарного штаба абсолютно своевременна, важна и заполняет ту нишу, которая сейчас, к сожалению, пустует. Большинство украинских психологов не получали такого образования ранее. Нам еще нужно много сделать, чтобы сформировать клиническую психологию в Украине. И такие проекты показывают, в какую сторону мы должны двигаться, какие направления развивать, каких специалистов готовить. 

– Вы автор многих книг «Дорога любви», «Жить сердцем» и т.д. Собираетесь ли выпустить книгу по травме войны?

– Моя основная деятельность сейчас направлена на обучение психологов. Я бы хотел написать такую книгу, но пока нет времени. Однако мы уже выпустили пособие «Дети и война: обучение техникам исцеления», оно будет доступно на сайте Института психологического здоровья.  Также  мы сейчас переводим отличную американскую книгу на эту же тему под авторством Девида Вестбрука, Хелен Кеннерли и Джоан Кирк.

– Чего в будущем Украине стоит ожидать от людей, переживших войну?

– Я думаю, что любой кризис, любое испытание имеет две составляющие. С одной стороны они могут оставить шрамы от раны. С другой стороны мы  знаем, что есть такое понятие, как посттравматический рост. Люди, пережившие посттравматические раны говорят, что стали после этого в чем-то сильнее, стали больше ценить дружбу и любовь, осознали значимость мира. Война на них оставила след боли, но также дала и прозрение. И мы все это сейчас наблюдаем. С одной стороны все наше общество сейчас переживает стресс, но с другой стороны стало больше добра, взаимопомощи, жертвенности. Произошел такой посттравматический рост целого общества. Эта ужасная война, как это ни парадоксально, в чем-то может сделать нас лучше.

– Ваше главное послание специалистам на  этих четырех днях обучения?

– Надежда на улучшение психологической ситуации  в Украине есть. Я очень люблю метафору про красное и черное. В украинской вышивке это два ключевых цвета. И черное должно быть, оно всегда присутствует в нашей жизни – смерть, утрата, трагические события в истории нашего народа (голодомор, войны, репрессии). Но наш народ говорит, что есть и красное! Мы не можем полностью избавиться от черного,  значит нужно просто добавить значительно больше красного. И этот красный цвет оплетает черное и все равно получается прекрасный узор жизни. Поэтому я считаю, нам сейчас нужно очень много красного цвета – много любви, много мудрости, много сил, стойкости и тогда все будет хорошо!