Дети, которые нуждаются в нас

Вернуться с войны. Покинуть зону конфликта. Для того, кто никогда там не был, это звучит почти, как вернуться с работы или кинотеатра. То есть уйти физически с одного места и прийти в другое. И некоторое время помнить, что там было. Все яркие эмоции и переживания.
Дети, ставшие свидетелями насилия или других эмоционально травматических событий, являются такими же жертвами, как и сама жертва. То, что происходит с тобой не по твоей воле и желанию и это «что-то» мучительное, страшное, опасное (особенно когда речь идет об угрозе жизни) – последствия таких событий переживаются очень долго после того, как всё закончилось. И чем дольше продолжался этот ужас, тем больше времени потребуется, чтобы вернуться к эмоциональной стабильности.
Есть такой профессиональный термин – посттравматическое стрессовое расстройство. Такое состояние возникает, когда было нарушено чувство доверия и безопасности, и человек ощутил себя беспомощным. Как следствие – он плохо спит, просыпается из-за кошмарных сновидений, испытывает страх и не может перестать думать о произошедшем; он остается в плену постоянного переживания опасности и болезненных воспоминаний. И те воспоминания могут возникать от простых обыденных вещей, так или иначе напоминающих о пережитом. Это может быть гул самолета, звук сирены скорой помощи, чей-то слишком взволнованный голос, прикосновения незнакомых людей, запахи или еще что-то. И если для окружающих это будет обычная ситуация, то для человека, пережившего ужасы, это может стать «спусковым крючком» для нового, очень эмоционального переживания. Посттравматическое стрессовое расстройство – нормальная человеческая реакция на ненормальные жизненно опасные условия. Думаю, многие из нас слышали о нем. Возможно, даже в определенной степени переживали сами.
Для заживления физических ранений работа врачей и реабилитологов очень важна. После ранений, когда травмируются и не восстанавливаются части тела, нужно гораздо больше, чем профессиональная помощь. Нужно научиться с этим жить. Необходимо принятие общества, в котором продолжается жизнь. Нужно, чтобы не показывали пальцем и не шептались за спиной. Необходимо понимание в школе и дружба с другими детьми.
В январе 2015-го, во время обстрела Мариуполя, мама Ани Овчаренко погибла на глазах у девочки. Сама Аня чудом уцелела, спрятавшись за холодильником. Девочка получила много ранений, но гораздо больше пострадала ее душа. Аня редко проявляет эмоции, ее преследуют страхи и тревожность. «Она начала говорить как взрослый, – рассказывает ее бабушка. – Я же говорила маме, чтобы она не стояла у окна, мама не послушала и упала». Аня рисует черными карандашами и пишет маме письма, которые оставляет на подоконнике: «Так маме лучше видно с неба…» Да, ребенок получает профессиональную врачебную помощь, но сколько времени и что нужно, чтобы зажила его душа?
После пережитого нужна системная и многолетняя реабилитация. В этом году около 30 детей проходили 21-дневное лечение в одесском санатории «Куяльник», где для каждого был разработан индивидуальный курс по программе «Реабилитация раненых детей» Фонда Рината Ахметова. Самому младшему из них, Артему Духно, всего четыре года. В ноябре 2014 года пятимесячного Артема мама чудом спасла, выхватив из-под падающей стены дома во время ночного обстрела села Тошковка Луганской области. Его отец погиб на месте, а сестренка была тяжело ранена и пережила клиническую смерть.
В этом году Артем впервые прошел курс реабилитационного лечения из-за своего юного возраста. А его девятилетняя сестра – уже третий раз. У девочки постепенно восстанавливается подвижность руки, которая была парализована. Самому старшему участнику нынешней реабилитации Максиму Шепельскому из Дзержинска – семнадцать. В апреле 2015 года недалеко от своего дома подросток был ранен в ногу во время минометного обстрела. Многим участникам проекта требуется повторная реабилитация, и Фонд предоставляет возможность ее пройти.
Нам еще очень долго придется осознавать, какие страшные и неизлечимые раны получают дети на Донбассе. Те, кто просто заложники, а не участники. Те, кто родились именно там и росли, кто-то уже учился в школе, кто-то впервые влюбился, а кто-то только начал ходить. Дети пережили то, что не должно иметь места в детской жизни. Они никогда не будут вспоминать свое детство как беззаботное и веселое. Они будут помнить пережитое до конца жизни, возможно, даже не понимая, что так не должно было быть с ними.
Мы будем встречать сегодня и в будущем не только воинов и героев, не только волонтеров и добровольцев. Мы будем встречать детей и подростков. Возможно, сейчас кто-то из них учится вместе с нашими детьми, возможно, кого-то мы встречаем в соседних квартирах. Кого-то даже можем знать лично. И этот кто-то внешне очень простой, нет явных ран или признаков болезни. Но в душе у этого ребенка или молодого человека огромная рана размером с пережитую войну, где есть потери близких или родных, где оставил любимые игрушки или детскую кровать, привычные и знакомые школьные классы, друзей, качели и песочницы. И здесь нужны не только врачи и реабилитологи, здесь нужны мы, обычные люди рядом в повседневной жизни. Наше внимание, понимание, принятие, уважение и помощь, чтобы эти дети смогли пережить прошлое и научились строить будущее.