91-летний ветеран: «Я мечтаю дожить до того дня, когда вернусь в родной Донецк» ‒ СМИ
Одинокий ветеран Великой Отечественной войны из Донецка больше года обитает в больнице прифронтового Димитрова и очень надеется однажды вернуться домой.
Затишье на фронте дает надежду на то, что война позади, и беженцы потихоньку возвращаются обратно в свои родные города и поселки. Однако доступно это не всем. 91-летний участник Великой Отечественной войны, инвалид первой группы, житель Донецка Леонид Пруглов по многим причинам вынужден оставаться в больнице прифронтового Димитрова, где пятнадцать месяцев назад его спасли, а затем и приютили врачи.
‒ В мае 1945 года, когда закончилась Великая Отечественная война, мы так радовались! ‒ рассказывает Леонид Пруглов. ‒ Солдаты обнимались, говорили: «Ну, ребята, теперь заживем! Война закончилась!» И вот, семьдесят лет спустя, началась новая война… Из-за нее я, ветеран и инвалид Великой Отечественной, на склоне лет оказался изгнанником в родной стране.
Весной прошлого года в очередной раз прихватило сердце, и меня направили в Донецкий областной госпиталь для инвалидов Великой Отечественной войны, который находится в городе Марьинка. Я лечился в отделении кардиологии, а им руководит Николай Иванович Герус. Это прекрасный кардиолог, коллега и близкий друг моей покойной супруги Зинаиды Савицкой. Она тоже была фронтовиком, ушла на пенсию в звании полковника медицинской службы.
Однажды Николай Иванович зашел ко мне в палату и сказал: «Леня, собирай вещи. Не нравится мне, что творится в округе. Повсюду снуют непонятные люди в военной форме, так называемые «дээнэровцы». Они перегораживают дороги бетонными плитами. Давай я отправлю тебя подальше отсюда. Чует сердце, не к добру это все».
Мы тогда не понимали, откуда взялась эта «ДНР». И почему кто-то назвал ее республикой? Это ведь подразумевает наличие большой территории, независимость которой признана на всех уровнях, и в первую очередь ‒ самим населением. А нас никто даже не спрашивал, хотим мы в «ДНР» или нет. Правда, мы тогда не сильно вникали в политику. А зря. Видите, куда это нас привело?
В общем, я быстро собрался и вернулся в Донецк. Только зашел в квартиру, звонит давняя приятельница: «Леонид Михайлович, вы дома? Тут такое происходит, что еще день, два ‒ и дороги закроют. Говорят, будут обстрелы, и люди окажутся в ловушке. Срочно уезжайте!» Я ведь не был в городе три месяца и не подозревал, что творилось в Донецке.
Помню, когда подъехал к дому, удивился: во всех окнах темно. Потом узнал, что соседи давно выехали. Мой дом стоит на улице Артема, это центр Донецка. А вокруг ‒ ни души! Меня это потрясло. От волнения всю ночь не сомкнул глаз. На следующий день приятельница помогла выехать в город Димитров Донецкой области и там поселила у своих родственников. В тот же день мне стало плохо. Видимо, сказалось сильное волнение. Было очень страшно понимать, что снова началась война. Я ведь знаю, что это такое.
В общем, в день приезда в Димитров я потерял сознание. Испугавшись, хозяева дома вызвали скорую. Меня доставили в Димитровскую центральную городскую больницу, где местные врачи три дня боролись за мою жизнь. Потом мне рассказали, что я уже был одной ногой в могиле: жизненные показатели упали до критического уровня. Несколько раз останавливалось сердце, но врачи снова его запускали.
Огромное спасибо димитровским медикам, что спасли меня! Особая благодарность заведующей терапевтическим отделением Елене Николаевне Довженко. Это золотой человек. Узнав, что я выехал с неподконтрольной территории и у меня нет родных, она поселила меня в палате для ветеранов Великой Отечественной войны. «Живите здесь, сколько нужно, ‒ сказала Елена Николаевна. ‒ Мы позаботимся о вас».
Вот уже пятнадцать месяцев нахожусь в больнице. Здесь внимательный персонал, чисто, уютно, тепло. Но вы сами знаете, как кормят в медучреждениях. Питание скудное, диетическое. К другим пациентам приходят родственники, приносят им домашнюю еду. А мне все это время помогает Гуманитарный штаб Рината Ахметова. Каждый месяц волонтер штаба доставляет прямо в палату специальный продуктовый набор. Там всегда есть тушенка, сгущенка, печенье, крупы. Благодаря этому и выживаю.
Если бы я встретил Рината Ахметова на улице, то подошел бы к нему и крепко обнял. «Сыночек ты мой родненький, ‒ сказал бы. ‒ Дай Бог тебе здоровья на долгие-долгие годы». Он столько делает для простых людей, страдающих от войны! У нас в Донецке поставили памятник Иосифу Кобзону. А что он сделал для города? И чем сейчас помогает? Мне кажется, памятники нужно ставить таким, как Ринат. Он заслужил.
Девятого мая этого года в больницу приехали сотрудники штаба Ахметова и вручили мне красивую коробку. Внутри были конфеты, чай и кружка с надписью «70 лет со Дня Победы». Позже приехал мэр Димитрова, чтобы вручить мне орден к годовщине Победы. «Как вы обо мне узнали? ‒ спрашиваю его. ‒ Я ведь состою в совете ветеранов Донецка, а не Димитрова!» В тот момент я не смог сдержать слез. Потрясло, что в такое тяжелое, военное время обо мне не забыли. И орден, и коробку с подарками от Рината Ахметова берегу, как зеницу ока: для меня они значат очень много.
‒ Ваша квартира в Донецке уцелела после обстрелов?
‒ Прошлой зимой несколько снарядов попали в наш дом, и взрывной волной вынесло все стекла. В моей квартире вылетели оконные рамы. Когда я узнал об этом, не выдержал и поехал в Донецк. Позвал знакомых, они помогли мне убрать осколки стекла и вынести выбитые рамы. Окна мы закрыли диваном и софой… Я очень хотел остаться в своей квартире. Бог с ним, что окон нет ‒ перетерплю. Однако доброжелатели отговорили: «Возвращайтесь обратно в больницу. Здесь таким, как вы, выжить абсолютно невозможно».
И это правда. Я пожилой человек, инвалид, вынужден постоянно принимать лекарства. В донецких аптеках медикаменты стоят сумасшедших денег ‒ я сам видел. Говорят, в городе не осталось хороших врачей, а без медицинской помощи я долго не протяну. Кроме того, передвигаюсь с большим трудом. В мирное время обо мне заботился социальный работник. В нынешнем Донецке властям нет дела до ветеранов и инвалидов. А цены на продукты какие?! Я же там просто умру от голода!
В Димитрове совсем другая жизнь. Здесь хватает докторов и продуктов. К слову, местная больница полностью обеспечивает меня медикаментами. Не говоря уже о том, что каждый день нахожусь под присмотром врачей. Но главное, что в Димитрове нет войны. Это тихий, мирный городок, здесь обо мне хорошо заботятся, и я не чувствую себя одиноким. Ведь одиночество, скажу вам, ‒ жуткая вещь. Это глубокая, бездонная яма.
Обидно то, что в Великой Отечественной войне был смысл. Мы, советские солдаты, противостояли мировой чуме ‒ нацизму. Тогда вся страна терпела голод и нищету ради великой цели. А какая причина войны на Донбассе? Что нам, братьям, делить?! По сути, наши дети и внуки гибнут ни за что.
Я мечтаю дожить до того дня, когда вернусь в родной Донецк. Буду жить в своей квартире, где все пропитано воспоминаниями, и ходить на кладбище, проведывать мою Зину… Все войны заканчиваются, и этой тоже придет конец, дай Бог. Пусть бы она стала последней в Украине.
