"Живем на подаяние. Кто хлеба даст, кто варенья. Дети плачут: "Мама, кушать хочется!"

Газета «Факты и комментарии» публикует статью, автор которой рассказывает о волонтере и многодетной маме Оксане Верещук из села Войтово Станично-Луганского района Луганской области, которая носит под сердцем сейчас уже шестого ребенка. Автор отмечает, что женщине предстоит рожать уже через два месяца, однако она продолжает ездить по окрестным селам, доставляя нуждающимся еду и одежду. В интервью изданию Оксана Верещук рассказала о своей волонтерской деятельности. Подаем текст статьи полностью.

Многодетная мама Оксана Верещук из села Войтово Станично-Луганского района Луганской области носит под сердцем шестого ребенка. Ей рожать через два месяца, а она с огромным животом ездит по окрестным селам, доставляя нуждающимся еду и одежду. Если стоит выбор, на что потратить последние пять литров солярки — поехать в райцентр на плановый осмотр в женскую консультацию или развезти гуманитарную помощь, — Оксана выбирает последнее. Потому что в местных деревнях ее приезда ждут сотни семей. Для них бесплатные продуктовые наборы — единственное спасение от голодной смерти.

«Старушка из Станицы Луганской всю зиму ела только пшенную кашу на воде — по тарелке в день».
Этой весной Оксана с детьми засеяла огород, поставила теплицу, завела разную домашнюю живность — от кур до бычков. Прошлой зимой, когда местные жители сидели без денег и лишняя банка варенья или соленых огурцов была за счастье, люди поняли: выжить в зоне АТО можно, только имея подсобное хозяйство.

— В прошлом году моей семье очень помогала украинская армия, — говорит 33-летняя Оксана Верещук. — Ребята из 24-й бригады поставили здесь блокпост, мне давали крупы, а детворе — конфеты. Мы в долгу не остались. Варили для солдат супы и борщи. А за то, что хлопцы не пустили сюда «ЛНР», зарезали им на шашлык последнего барашка. Украинские солдаты выручают и по сей день. Это они дают солярку, чтобы я могла развезти по деревням пакеты с продуктами.

— А правда, что вы в одиночку организовали доставку гуманитарной помощи для голодающих людей?

— Я просто не могла больше смотреть на человеческие страдания. Нам самим с детьми не сладко, но другим — еще хуже. У нас хоть дом целый и картошка в погребе есть, а многие вообще остались без ничего. Война столько горя наделала! В нашем селе живет старичок. На его глазах жену снарядом разорвало на куски. С тех пор дедушка постоянно сидит и сшивает лоскутки тряпиц… А еще к нам приехало много переселенцев из Луганска и его околиц. Люди бежали от войны без вещей, в домашних тапочках. Поселились в брошенных домах, их подкармливают местные жители. Хотя у самих почти ничего нет. Как война пришла, работы не стало, пенсии и пособия выплачивают с большими задержками.

Перед Новым годом в наш поселок первый раз привезли бесплатные продуктовые наборы. Пакетов было мало, желающих их получить — много. Я как раз была в сельсовете и увидела душераздирающую сцену: в стороне от набежавшей толпы стояла мама с детьми — худющие все, ужас! — и плакала. Женщина понимала, что им продуктов не достанется, поэтому даже очередь не занимала. Через пару недель волонтеры из Львова привезли в село картошку. Ее расхватали те, кто пошустрее. А беженцы и многодетные семьи снова остались ни с чем.

Нет, думаю, надо восстанавливать справедливость. И поехала в город Счастье, где выдают гуманитарную помощь от Рината Ахметова. Встретилась с местными волонтерами, рассказала о ситуации в нашем селе, что у нас много беженцев, которые голодают. Ребята объяснили, как связаться со штабом через его сайт. Я написала сотрудникам Гуманитарного штаба Рината Ахметова электронное письмо.

Мне сразу же ответили. Договорились, что на наше село и еще несколько населенных пунктов ежемесячно будут выделять 500 продуктовых наборов. Мы решили, что организационную работу я возьму на себя. Так даже лучше. Я ведь местная и знаю, кто действительно нуждается в помощи. При этом понимаю, каким категориям населения Штаб оказывает эту помощь в первую очередь. Вместе с подругой Галиной, тоже многодетной мамой, мы объехали близлежащие села. Заходили в каждую хату, узнавали, кто как живет.

Одна старушка, беженка из Станицы Луганской, ела только пшенную кашу на воде — маленькая тарелочка раз в день. Мать четверых ребятишек из Луганска жаловалась: «Выплаты не детей не могу получить уже полгода. Живем на подаяние. Кто хлеба даст, кто варенья. Дети плачут: „Мама, кушать хочется!“ А что я могу сделать?»

— Составив списки нуждающихся по категориям, я собралась за гуманитарной помощью в город Северодонецк, — продолжает Оксана. — Тогда шли обстрелы, и ехать никто не хотел. С огромным трудом уговорила водителя «Жигулей» сжалиться над плачущими от голода детками. Машину заправила вскладчину с головой местного сельсовета. Продуктовые наборы развезли по селам Петровка, Красный Октябрь, Михайловка, Нижнетеплое, Артема и Войтово. В каждом наборе было по три пачки макарон и овсяных хлопьев, по пачке кукурузной, пшеничной и ячневой крупы, бутылка подсолнечного масла, килограмм сахара, два килограмма муки, две банки мясных консервов и банка сгущенки. Это целое богатство! С тех пор как цены подскочили, люди практически перестали покупать крупы и сахар.

В одном селе к машине сбежались люди и устроили драку. Я едва их усмирила. Представьте, как они бедствуют, если готовы драться за пакет с едой? Голод — страшная вещь, он порой заглушает все человеческое. Недавно снова приезжали волонтеры из Львова. Привезли соль и сахар для многодетных семей: на каждого ребенка давали по килограмму. Мне позвонили из сельсовета, чтобы пришла за своей пайкой. Захожу, а односельчане на меня волком смотрят: «И не стыдно? Сама на „гуманитарке“ сидишь, еще и эту тащишь!»

Мне было обидно до слез. Как можно думать, будто я ворую продуктовые наборы? За каждый набор люди расписываются в тетрадке: в штабе ведь строгая отчетность. А сама я никогда не возьму чужое. Лучше свое последнее отдам. Мою семью от голода спасло то, что мы заготовили на зиму много консервации. Огурцов закрыли больше ста банок, а варенья, наверное, все пятьсот. Наши соседи, боясь войны, ничего не консервировали. Поэтому мы всю зиму делились с ними закрутками.

— Рассказывают, что вы часто возите гуманитарную помощь под обстрелами. А у самой пятеро детей, шестой под сердцем. Не страшно?

— Я же для нашей Родины стараюсь. И для детей. Может, если в беду попаду, кто-то о моих ребятишках тоже позаботится. Самой старшей дочери, Ксении, исполнилось шестнадцать. Одиннадцатилетнюю Кристину и девятилетнюю Софию я взяла под опеку. Четвертой дочери, Александре, семь лет, а сыну Никите четыре года. Сынишка знает, что его мама, как он говорит, «волинтер». Сестры ему объяснили, что волонтер — это «очень смелый и добрый человек». Бывает, целыми днями мотаюсь по делам, а когда возвращаюсь домой, сонный Никита спрашивает: «Мама, ты что, опять дедушкам и бабушкам еду раздавала? А там были детки, которые хотят кушать?» «Были, сыночек, — отвечаю. — Но мы их уже накормили».

Гуманитарный штаб Рината Ахметова для грудничков выделяет специальные наборы. Они очень хорошие: там и соки, и детские смеси, и фруктовые пюре. Мамы были очень благодарны: на этих наборах детки всю зиму продержались. Сейчас война, а у нас бэби-бум. Удивительно, сколько в селах новорожденных младенцев и беременных женщин. Я это поддерживаю. Молодцы! Украина должна быть большой и сильной. Вот и сама рожать собираюсь. А на днях моя сестра сообщила, что тоже ждет ребенка.

— Конечно, растить ребенка в условиях войны тяжело, — сетует Оксана Верещук. — Но если взрослые не будут показывать страх, то дети тоже перестанут бояться выстрелов. Когда возле села стреляли из реактивной системы залпового огня «Ураган», наш дом аж трясся. Мой двухлетний племянник страшно перепугался. Но его бабушка, моя мама, нашла выход из положения. Только начнет бахать, она руки поднимает и кричит: «Ура, наши стреляют!» Племянник теперь за ней повторяет. Чуть что, ручонки вверх и радостно так: «Ура, наши пришли!»

— Слышала, что люди, которым вы возите продукты, пишут вам трогательные письма.

— И мне, и штабу Ахметова, и, конечно, Ринату Леонидовичу лично. Так получилось, что кто-то первый излил на листке бумаги свои эмоции, а другие эту идею подхватили. Люди вручают мне письма и говорят: «Это наше спасибо. Эти письма невозможно читать без слез. Пишут, что спасли их от голодной смерти… Одна молодая переселенка испекла вишневый пирог и принесла нам. «Это что?» — спрашиваю. «Вы же мне продукты дали, и я хочу вас отблагодарить», — объясняет. «Ты что, с ума сошла? — говорю. — У тебя дети малые, их накорми!» Она давай плакать: «Девочки, пожалуйста, возьмите хоть кусочек! Вы же так помогаете…» Этот пирог мы ели со слезами.

Однажды мы с Галиной услышали, что в нашем селе появилась новая переселенка. Пошли ее искать. Нашли в старом доме-развалюхе. Бабушка всю ночь пробиралась полями, обходя блокпосты «элэнэровцев». Пришла в чужое село, никого здесь не знает, обращаться за помощью стесняется. Мы принесли ей «пожарный» продуктовый набор (я обычно держу несколько пакетов для таких случаев). Увидев еду, старушка разрыдалась: «Я буду Богу молиться и за вас, и за Рината Ахметова, и за его штаб».

Когда приезжаем в деревни, переселенцы заходят в места раздачи гуманитарной помощи (например, в сельский клуб), как в церковь. И смотрят на нас, как на святых. Господи, это невозможно вынести! Так жалко людей, что аж сердце разрывается…

Как-то ко мне домой пришла женщина. На нее было страшно смотреть. Убогое пальто, резиновые сапоги на босу ногу, ни шапки, ни шарфа. Стоит и плачет: «Мой дом сгорел, я еле успела спастись. Вот, пришла в Украину». А у самой ни документов, ни вещей. Я выдала ей пакет с продуктами, собрала немного одежды. Сейчас помогаем получить паспорт и оформить социальную помощь. Этой женщине из села Пионерское еще повезло, что она смогла попасть в Украину. А вот мою куму с семьей обманом вывезли в Россию.

«Оксана, представляешь, наш поселок ночью начали бомбить, — рассказала кума по телефону. — Я с четырьмя детьми выскочила на улицу и давай бежать. Вдруг нас останавливают военные: «Быстро в автобус!» «Куда он едет?» — спрашиваю. «В Украину», — говорят. Собрали полный автобус людей и повезли. Ехали, наверное, часов десять. Раз — и оказались в Воронеже! Мы даже не поняли, когда границу пересекли. Два месяца жили прямо в церкви, потом нас отправили в Томскую область, поближе к белым медведям. Поселили в домике для беженцев. Спасибо местным, помогли нам с одеждой. Недавно устроилась на работу штукатуром. Зарплата — пять тысяч рублей (примерно тысяча гривен. — Авт.). Очень хочу назад в Украину, но в ближайшие пять лет нас из России не выпустят. Всех заставили оформить статус беженца».

Моя семья — патриоты. Ради Украины готовы и войну терпеть, и голод. Лишь бы нас не затолкали в «ЛНР» или, что еще хуже, в Россию. Кстати, многие осевшие у нас беженцы из «ЛНР» любят украинских солдат. На Пасху многодетные семьи оторвали от своего стола по куличу и по крашеному яйцу. Отнесли их бойцам в село Красная Горка со словами: «Христос Воскрес! Вы наши герои!»